День седьмой
Спустя пару дней, я сидела за большим белым столом в нашей уютной пражской квартирке и листала заметки на телефоне. Я думаю, что Набоков, если бы ему посчастливилось быть мной, обязательно написал бы на этом месте что-то, вроде – «Заметки, свет моей жизни. Грех мой, душа моя. За-мет-ки: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. За. Мет. Ки.» В них я хранила величайшее множество дорогих моему сердцу фактов, отрывков из произведений, цитат и просто всяческие списки и напоминания. Периодически, я добавляла новые, пролистывала старые и беспощадно стирала то, что казалось мне надоевшим или попросту долго не пригождалось. Вряд ли я могла бы каким-то образом объяснить даже самой себе, зачем я это делаю и какова практическая ценность этой тонны информации на все возможные темы. Но факт оставался фактом.
«Прага не отпускает нас. Ни тебя, ни меня. У этой матушки, – говорит он, трансформируя чешское Maticka Praha, – есть когти. Надо покориться или же… Надо бы поджечь ее с двух концов, поджечь Вышеград и Градчаны – тогда, может быть, удалось бы вырваться. Представь себе этот карнавал!» Как же здорово сказано. Эту заметку, с отрывком из письма Кафки к Поллоку, я создала задолго до того, как собралась лететь в Прагу. Ещё пару лет назад меня заинтриговала его нетривиальность в отношении своего родного города. Писатели и художники всегда искренне восхищались поэтикой Праги. Так почему Франц её так искренне, даже с какой-то долей мистицизма ненавидел и боялся? В этом определённо было что-то, что мне очень хотелось понять.
«Кстати, как насчет Вышеграда? Мы ведь там не были?» – обратилась я к сидевшему на диване с телефоном в руках мужу. На секунду задумавшись, он поднял на меня взгляд: «ну собирайся, надо будет только билеты трамвайные купить. Кстати, там сегодня, вроде потеплело».
Честно говоря, к Вышеграду мы приблизились нескоро. На улице стояла чудесная безветренная погода, так что мы обошлись без трамвая (которым, к слову, уже научились пользоваться безо всяких карт и схем) и решили пройтись пешком. Естественно, мы заходили в каждую готическую или романскую церковь, попадавшуюся нам по пути, разглядывали расписанные статуи святых и заглядывали за оградки маленьких старинных кладбищ с покосившимися простенькими надгробиями. Обсуждая увиденное, мы подошли к небольшому ботаническому саду со стеклянной конструкцией крыши в духе модерна. Модерна в Праге не хотелось совсем, поэтому, пренебрегая вдумчивым созерцанием растительности, мы свернули в ближайшую кафешку, тем самым, провозгласив торжество материи над торжеством духа. В качестве материи, я выбрала пребольшую тарелку сырного супа с пармезаном, о чём, кстати, вовсе не пожалела, потому как настроение моё всегда было прямо пропорционально тому, насколько я была голодна.