Асима посмотрела на нее с сомнением. Немного подумав, она легла на кровать, укрывшись одеялом. Она спряталась в него с головой и стала притворяться, что спит, но девочка не унималась. Она подбежала к тумбочке, на которой стояла лампа, и дернула за веревочку. Светильник разогнал тьму. Мунира снова прыгнула на кровать и начала тормошить бабушку.
– Ну, расскажи!– умоляла она.– Ну, расскажи. И сон свой расскажи, и что прячешь в шкатулке, расскажи. Все расскажи!
Асима встала.
– В какой-такой шкатулке?
– В такой шкатулке. В деревянной.
Асима испуганно посмотрела на девочку. Мунира поймала ее страх.
– Не бойся. Я не обижу – пообещала она бабушки.
– Ладно.
Асима засеменила по комнате. Трясущимися руками она достала деревянную шкатулку, и, прижав ее к груди, вернулась к девочке. Старуха молчала, сглатывая слюну. Ее губы были холодными. На лице появилась испарина. Она посмотрела на девочку, и увидела, как та ей улыбнулась. Так невинно, так по-детски и так искренни. И в этот момент сердце бабушки успокоилось. Наверно первый раз оно было спокойно за много десятков лет. В эту ночь бабушка Асима вновь стала маленькой девочкой, той, которую она каждую ночь видела во снах. Той, которой она когда-то была. И той, которую она когда-то давно потеряла.
– Каждую ночь,– начала она,– мне снится сон. Либо хороший, либо плохой. Хороший сон всегда один и тот же, а плохой постоянно меняется, становясь с каждым разом все ужаснее. – бабушка всхлипнула. Мунира взяла ее за руку. Маленькие пальчики касались жилистой руки, они были вложены в старую исхудавшую ладонь. Бабушка открыла шкатулку. В ней не было ничего, что обычно хранили бабушки в деревянных шкатулках: ни нитки, ни старые фотографии, ни клипсы, ни бусы; только измятый листок бумаги, исписанный непонятными каракулями, покоился на пустом деревянном дне, словно под крышкой гроба. Мунира терпеливо ждала. Ей хотелось поскорее схватить листок и рассмотреть его получше, но Мунира не могла осмелиться. Она словно чувствовала, что этого делать нельзя, точно так же, как и нельзя было смеяться, изображая жителей странного племени, когда бабушка рассказывала ей сказку про остров.
– Мне снится сон. Старица Кадима сидит напротив маленькой девочки, такой же, как ты, и рассказывает, что-то. – палец Асимы упирается Мунире в грудь. – Старица бормочет непонятные слова, больше похожие на заклинания. Я не понимаю эти слова, но та, та маленькая девочка из моего сна, понимает. Я это чувствую.– на лице Асимы появляется блаженная улыбка. Мунира смотрит на не внимательно. Ей кажется, будто бабушка плачет, и слезы стекают с ее лица. « Но ведь люди плачут, когда им плохо» – задумывается она- «А бабушке Асиме сейчас неплохо, она радуется»– девочка это понимает.