Заметив на лице командира роты смущение, Шмелев сказал, понизив голос:
- Если вы хотите знать мое мнение, товарищ генерал, то мы можем вернуться к этому позже... А пока позвольте дать распоряжение капитану? Он ждет.
В другом бы случае генерал Ломов не потерпел, чтобы младший по чину прерывал его мысли, но теперь, в присутствии представителя генштаба, он понимал, что резкость неуместна.
- Так начинайте, товарищ Шмелев. Я вас не задерживаю, - произнес он слегка повеселевшим голосом. - Мы вмешиваться не будем. Нам важно проверить тактическую выучку бойцов и начальствующего состава. Вот и действуйте по своему усмотрению!
Комбриг Шмелев сел в кресло, достал из планшета карту.
- Давайте, капитан, займемся нашим делом, - предложил Шмелев. Капитан Семушкин почти на цыпочках приблизился к столу, склонился в покорно-выжидательной позе.
С минуту Шмелев сидел раздумывая и наконец сказал:
- Вы назначаетесь командиром передового отряда. Пойдете ночью.
- Ночью? - спросил Семушкин мягким, удивленным голосом.
- Да. Разве для вас это ново? - в свою очередь искренно удивился Шмелев.
- Нет, товарищ комбриг. Я хотел только сказать, что ночью вроде бы легче.
- Почему?
- Мороз подожмет. Не будем вязнуть.
Шмелев усмехнулся.
- По учтите, - заметил он, - пойдете без света фар.
- Не беда - с подфарниками.
- И этого, дорогой мой, не разрешу, - запросто сказал Шмелев. - Надо уметь двигаться в полной темноте. Только в этом случае вы достигнете внезапности. А в замысле учения как раз и заложен элемент внезапности нападения. - И он привлек внимание капитана к разложенной на столе карте.
Слушая, Семушкин стремился яснее понять обстановку. Комбриг сообщил, что "синие" занимают позиции на противоположном конце лесного массива. Это - рубеж предполья, хотя и достаточно укрепленный...
- Как видите, удобного подхода нет, - сказал Шмелев. - Есть один путь, правда, трудный, но зато и самый верный: совершить марш через лес и появиться там, где "синие" не ожидают... Справитесь? - Шмелев поглядел на капитана пытливо.
Семушкин оглянулся, словно бы над ним посмеивались. Но тотчас внутренне приободрил себя: "Туго придется, а докажу свое!" Ему выпал, пожалуй, самый удобный момент дать понять и генералу, и Гнездилову, и всем, что он не тот, кем можно помыкать на каждом шагу и срамить перед офицерами полка. "Я докажу свое", - вновь подумал Семушкин и твердо сказал:
- Справлюсь, товарищ комбриг.
Семушкин вышел из штаба и долго стоял, осматриваясь по сторонам. С деревьев, как по весне, срывались и звонко цокали капли, повсюду лежал ноздревато-рыхлый, словно исклеванный снег. "К вечеру морозец подсушит", успокоил себя Семушкин и поспешил в казарму.