Сотни туристов - и, быть может, не столько французов, сколько иностранцев - буквально зазывались на линию Мажино. Среди них, конечно же, терлись и немцы, получавшие задания лично от Канариса, начальника имперской военной разведки. Им, германским агентам, совсем не надо было рисковать, чтобы попасть на линию Мажино и оглядеть систему укреплений. Правда, не хватало путеводителей, но их более чем успешно заменяли словоохотливые гиды - французские офицеры и генералы. Языки у них были подвешены не хуже, чем у Петена.
Экскурсия на линию Мажино обычно начиналась в Вервейне - небольшом прифронтовом местечке, где размещался штаб французской Девятой армии. Тут расхаживали офицеры, подолгу простаивали у каменных оград под каштанами в окружении миловидных, глазастых вервейнских девиц. О чем они так шумно и весело говорили? Ну, ясно, о тоске по девичьим глазам, о сердечных муках, о войне, которая длится вот уже без малого восемь месяцев. Впрочем, на позициях французы и немцы так сжились, что ходили друг к другу, обменивались сигаретами, вином и дали этой долгой, спокойной войне меткое название: "странная".
Туристов нередко встречал сам командующий армией генерал Корап человек преклонного возраста, лишенный военной выправки, потолстевший, похожий на огородника или мелкого торговца. Путешественников из Парижа, особенно журналистскую братию, генерал не отпускал до тех пор, пока они не отведывали его любимого блюда - пулярки и не распивали с ним по стопке-другой выдержанного коньяку. Захмелев, генерал неизменно начинал припоминать свои былые военные походы, похвалялся, как геройски воевал во время подавления восстания риффов в Северной Африке и лично сам, вот этими руками, пленил Абу-эль Керима и как этот вождь племени благодарил его, тогда лейтенанта Корапа, за то, что попал к нему в плен.
- То была настоящая война! - восклицал генерал. - А сейчас что? Так себе - сушим суконные обмотки да танцуем румбу с девицами!
- Что вы, мосье генерал, - как-то возразил ему один из гостей, высокий человек в темных очках. - Весь мир удивлен вашей стойкой обороной.
Генерал медлил, стараясь разглядеть выражение глаз собеседника, укрытых теменью очков, - не шутит ли? - и отвечал с достоинством:
- В самом факте нашего стояния заключена недоступность и честь французского оружия.
Туристы улыбались.
- Извольте проследовать за мной на передовые позиции. Вы увидите современную оборону, - предложил генерал, прищелкнув шпорами. Всеми своими манерами принимать гостей и вести беседы генерал выказывал редкую для военных вежливость.