. Их внутренности будут покрывать каждый миллиметр Хоуксбриджа, а кости будут гнить вместе их мерзкими идеалами.
Вот что будет с ними.
Богатые, напыщенные, красноречивые убийцы, которые прикрываются и прячут свое мошенничество за контрактами, документами и подписями. Это те, кто они есть.
Подпишут ли они новый контракт, даруя мне право разрезать их глотки и разорвать их сердца в уплату за то, что совершили предки?
Это не имело значения.
Мне не нужно было их разрешение.
Я вновь сосредоточилась на столе, на вихрях и водоворотах деревянной текстуры, а не на его выражении лица. Если бы я подняла взгляд вверх, то я не смогла бы сдержать себя на месте.
— Вы имеете в виду, что руководили казнями моих предков? Что помогали скрывать правду, чтобы защищать этих больных выродков?
Кат прокричал, вскакивая на ноги:
— Нила! Заткнись.
Я проигнорировала его, мои острые ногти вонзилась до боли в ладони.
— Так вы говорите о том, что помогали изменить закон, чтобы помочь связать руки одной семье для того, чтобы другая могла разрушать ее? Вы говорите, что приложили руку к тому, что убили моих предков? Я вас так поняла?
Я резко отодвинула свой стул назад, мой голос поднялся вверх на одну октаву:
— Вы говорите мне все это, а сами сидите здесь, говорите со мной, запудриваете мне мозги очередным дерьмом, зная, что у них есть право отрезать мне голову, и вас нет никаких проблем с этим?
Жасмин дернула меня за запястье.
— Ради всего святого, опусти свою проблемную задницу на место!
— Отцепись от… — закричала я, когда Дэниель схватил меня за волосы и толкнул вперед. Я потеряла равновесие, с силой ударяясь лицом о поверхность стола. В ту же секунду кровь хлынула из моего носа, а боль с сильной пульсацией отдалась в моем черепе.
Головокружение омыло меня, подпитывая болью.
— ОТПУСТИ ЕЕ, ДЭНИЕЛЬ! — раскатистый крик Ката сотряс комнату.
В тот же миг пальцы Дэниеля освободили мои волосы, позволяя мне встать и опуститься на стул. Жасмин оказала сопротивление своему брату, отпихивая его в сторону, вкладывая каждую крупицу силы в свой удар.
— Не смей трогать ее. Что я сказала? Власть в моих руках. Я самая старшая!
Мои глаза наполнились слезами, когда больше крови хлынуло из моего носа. Я не думала, что он был сломан, но комната неудержимо трудилась, повышая вероятность приступа вертиго.
Господи, о чем я думала?
План заключался в том, чтобы я вела себя тихо и незаметно, ожидая, когда мне подвернется идеальный шанс.
А теперь я не могла связно соображать из-за пульсирующей боли.
— У тебя нет никакой власти, Жас. Она принадлежит мне. — Дэниель указал на Маршалла. — Скажи ей. Подтверди это, чтобы моя сестренка, наконец, заткнулась насчет правил.