Потом Андрей вдруг вспомнил о припасенном Антоном мясе. Он открыл багажник машины и обнаружил в нем целлофановый пакет с вырезкой и несколько картофелин. В сарае нашел сухие поленья. Несколько минут расчищал от снега место для костра. Неумело разводил огонь. Принес с кухни длинный остро наточенный нож и неторопливо резал мясо на маленькие кусочки. Замерз. Укутался потеплее, натянув куртку на самые глаза, протянул руки к пламени. Согрелся. Закопал картошку в раскаленные угли. Вечерело.
На крыльце появился Антон. Потягиваясь и зевая, он шатающейся походкой приблизился к костру и рассеянно уставился на Андрея.
— Справляешься? — извиняющимся тоном пробормотал он. — Ты извини, старик… Так получилось… День сегодня какой-то дурацкий, то ты на лекции заснул, то я задремал…
— За рулем, — уточнил Андрей. — Ты же отключился, сидя за баранкой. Мы могли разбиться.
— Скажешь тоже… — Антон почесал затылок. — Я с девяти лет машину вожу… Вот только права никак не получу, руки не доходяг…
— Так ты без прав ездишь? — Андрей удивленно вскинул брови.
— А зачем они мне? У меня есть разовое разрешение на нарушение правил.
— Разовое разрешение? Это как?
— А вот так. — В руке парня появился червонец. — Гаишники народ добрый, но меркантильный. За деньги готовы ноги тебе целовать. Жрать охота… Скоро готово будет, кулинар?
Они молча ели подгоревшее мясо, закусывая обжигающей картошкой. Пищу пережевывали тщательно. Первым нарушил молчание Андрей.
— Ты хотел какое-то дело мне предложить.
У Антона будто кусок в горле застрял. Он швырнул в темноту картофельную кожуру и, вытерев жирные руки о штанину, откинулся на спину.
— Влип я, старик, — спустя мгновение, сказал он. — Ой, как влип.
— Что такое? — Андрей как-то сразу потерял аппетит.
— Меня на счетчик поставили… Знаешь, что такое счетчик? Это когда ты должен кому-нибудь деньги и не можешь вовремя вернуть… И каждый следующий день ты уже должен больше, чем в предыдущий… Крайне неприятная штука…
— А как так получилось? — осторожно поинтересовался Багин.
— Долго рассказывать. — Антон заложил руки за голову. — А впрочем, торопиться-то некуда… Однажды я поцапался с батей, и он перестал меня финансировать. Что было делать? Я и просил его и умолял — ни в какую. Ты что, хочешь, говорю, чтобы надо мной смеялись? А он: «Другие же так живут, вот и ты поживи»… Ну, есть у меня друзья… Точнее, дружки… Подонки, каких свет не видывал… Они фарцуют… Предложили и мне. Я согласился…
— Ты фарцевал?! — Андрей чуть не начал заикаться от услышанного.
— А что в этом такого? Осуждаешь? — Рот Антона скривился в беспомощной улыбке.