Они много говорили с Бочаном, даже пропускали приемы, но остались очень друг другом довольны.
— Обязательно побываю в Москве на ваших лекциях, — пообещал Бочан. — А вы обещайте побывать на моих.
На том и расстались.
Москва встретила Мартынова ощутимым холодком — в Ташкенте он даже забыл, что уже зима. Там было по-весеннему тепло.
До дому он добрался на такси, пока ожидал, промерз до косточек.
Иришка не могла его встретить, она училась, да он и не давал ей телеграмму.
А в доме было тепло. Почти как в Ташкенте.
Иришка с кем-то говорила по телефону, выглянула в прихожую, махнула рукой отцу, но разговор не прервала.
— А я думал, ты учишься, — сказал Мартынов.
— Сейчас-сейчас, — не отрываясь от трубки, прошептала дочь.
Мартынов разделся, поставил чайник на огонь и решил, что сначала полезет в ванную, а уж потом будет распаковывать подарки.
— Но у меня дома теперь не получится, — сказала Ирина в трубку. — Да, вернулся. Вот только что…
Мартынов с удивлением прислушался к разговору.
Неужели его разборчивая дочурка наконец завела кавалера? На то было похоже — она ради своего собеседника даже толком не поздоровалась с отцом. Обычно все было иначе. Ирина управляла своими ухажерами так безжалостно, что отец порой даже жалел их.
«Ну, дай Бог, — подумал он. — Дай Бог. А то засидевшаяся в «девках» барышня обычно становится злой-презлой».
— Ну, скажи ей, что обычно, — ночная работа, — засмеялась дочь. — Договорились? Ладно, если тебе действительно пора… Целую. Крепко-крепко… Жаль, что по телефону…
«У-у, да там уже все вон как! — обрадовался Мартынов. — Да, скоро стану дедушкой!»
— Ну, здравствуй, Платоша, — Ирина обняла отца и поцеловала в щеку. — Что так задержался? Понравились восточные сладости?
— Кисло. Не симпозиум, а какая-то поголовная пьянка с утра до вечера. Эти товарищи… Представляешь, уже собрались в аэропорт. У нас там был один сопровождающий. Едем в машине. Он говорит — до отлета еще три часа, заедем ко мне. Ну, заедем. А там стол — ломится. Восточный обычай — на посошок! — рассмеялся Мартынов.
— И ты опоздал на самолет.
— Ты слушай! Опоздал! Это еще цветочки! Меня напоили так, что я очнулся только на следующий день. Что?! Чего?! Как?! Самолет! Ничего, успокойся, полетишь другим рейсом, а сейчас за стол. Слушай, силой затащили. Вот не преувеличиваю — силой!
— И ты опоздал на самолет?
— Да ты слушай. Вчера уже говорю — все, больше не могу! Улетаю! Не уважаешь? Уважаю, но не могу! И знаешь, что он делает? Кричит — жена, дети, идите сюда, просите гостя. И приходит жена, четверо малышей, становятся, слушай-слушай! — становятся на колени — дядя, не уходи выпей с папой на посошок!