Заметив меня в углу, она нежно улыбается и направляется ко мне. Скользнув в кабинку, она облизывает губы и оглядывает играющих в карты стариков.
— Может, мне следовало захватить колоду, — говорит она, нервно поглядывая на меня.
Глядя на нее, медленно моргаю.
— Боюсь, я не в настроении для игр.
Она кивает и тяжело выдыхает.
— Прости, Сэм. Я о стольком сожалею.
— О чем, например? — спрашиваю, закатывая рукава, готовясь к тому, что сейчас услышу.
— За то, что заставила тебя лгать брату. За то, что превратила нашу дружбу в ситуацию друзей по траху…
— Друзей по траху? — перебиваю, грудь сжимается от этого грубого ярлыка. — Так вот за кого ты нас принимаешь?
Она вздрагивает.
— Я так думала. Не знаю. А как бы ты нас назвал?
— Не так, — отвечаю, отводя от нее взгляд, на челюсти от разочарования дергается мускул. Как я о нас думаю? Определенно не просто как о друзьях по траху, это уж точно.
— Так в чем дело, Сэм? О чем ты хотел поговорить?
Снова взглянув на нее, изучаю ее лицо так же, как в первый раз, когда мы здесь сидели. С того дня она изменилась. У нее все те же ясные глаза и темные волосы, но сейчас в ее лице появилось нечто большее, чем при первой нашей встрече, — возможно, внутренняя сила, которой ей так не хватало.
Я тяжело выдыхаю.
— Я хочу во всем признаться Майлсу.
Глаза Мэгги широко распахиваются.
— Ты что, спятил? Он тебя убьет!
Мотаю головой из стороны в сторону.
— Мне все равно. Я больше не могу так с ним поступать.
Она делает глубокий вдох, ее щеки раздуваются. Очевидно, такого она от меня сегодня не ожидала. Подвинувшись вперед, она задумчиво прикусывает губу.
— Понимаю, мы зашли слишком далеко, но это не значит, что Майлс должен обо всем узнать.
От ее ответа сглатываю образовавшийся в горле комок.
— Он должен узнать.
Она быстро моргает.
— Но если рассказать ему о нас, он подумает, что я изменила Стерлингу.
— Ты не изменяла Стерлингу, потому что ты не с ним, и твой брат заслуживает знать и об этом.
Ее лицо бледнеет.
— То есть, хочешь сказать, что собираешься рассказать ему… всё?
— Да.
— Зачем, Сэм? С чего вдруг тебе понадобилось откровенничать о вещах, которые его не касаются?
— Потому что он мой лучший друг и твой брат, Мэгги. Мы оба ему небезразличны, и тот фантастический мир, в котором ты живешь, где думаешь, что он возненавидит Стерлинга за то, что тот тебя бросил, просто... фантазия. — Я опускаю руки на стол, сердце в груди отчаянно колотится. — У твоей сказки все равно не будет счастливого конца. Она запятнана.
— Ты этого не знаешь, — бормочет Мэгги, ее глаза широко распахнуты, взгляд непокорный, а лицо пылает от гнева. — И, кроме того, я не принимаю от тебя советов в плане отношений. Тебе тридцать один, и ты никогда не влюблялся, не говоря уже о моногамии в отношениях. То, что твое сердце не открыто для любви, не означает, что ты должен разрушить мой шанс.