А Таня наслаждалась. Не будь этой маленькой части, она бы, пожалуй, не получила такого острого, бесстыдного, ошеломляющего удовольствия. А тут – она словно машет фигой перед лицом всех тех, кто когда-либо указывал ей, как жить, и видит, как они бессильны. «А я – всесильна!» – с восторгом думала она, раз за разом нанизываясь на его неутомимый член, и находя в себе такие очаги удовольствия, о которых раньше и не подозревала.
Неизвестно, сколько часов продолжалось всё это безумие. Наконец Таня пришла в себя и увидела себя в ванне, – лежит на Олеге, в облаке теплой ароматной пены, наслаждается, чертит узоры на его волосатой груди.
– Ух! – сказал он, встретив ее взгляд. – Никогда еще меня так не насиловали.
Раньше Таня бы смутилась, но сейчас она лениво подумала, что ей не хочется. Она чувствовала себя прекрасно, а ко всем угрызениям совести, которые пыталась внушить ей та самая вредная маленькая часть, повернулась спиной.
– Сейчас я принесу шампанского и повторим, – улыбнулась она своему любовнику. – Ты же хочешь взять реванш?
… Олег ушел под утро, когда было выпито всё шампанское, и сил не осталось ни у кого. Он не оставил телефона и больше не приходил, словно необходимость в засаде отпала. Таня так никогда и не узнала, что едва не стала жертвой тщательно продуманного ограбления. А помешал ему осуществиться, – нет, не жаркий секс, в котором они горели всю ночь. Помешал мальчик Паша, так доверчиво спросивший у незнакомого кудрявого парня, не станет ли он ему отцом.
Таня и не ждала возвращения своего случайного любовника. И, почему-то, почти не думала о нем, – если только не заходила в свою ванную. В ванной же испытывала жгучее удовольствие, ведь каждая плитка здесь подкидывала ей восхитительно-неприличную картинку. Вот тут скользили ее лопатки, когда он закидывал ее ноги себе на бедра, а сюда вминалась ее грудь, когда он брал ее сзади. Каждый раз, заходя сюда, Таня обещала себе, что всё это повторится, – пусть и с другим мужчиной.
И еще она знала, что однажды обязательно найдет того, кто станет ее Пашке настоящим отцом. Теперь она поверила в то, что это возможно.