Чуть позже появились статьи в официальных центральных и республиканских газетах, которые назвали эти события беспорядками и обвинили казахскую молодежь в национализме, хулиганстве, алкоголизме и наркомании. Было ясно, что так власти пытаются очернить первых ласточек свободы и демократии.
Я остро переживал это событие и сразу вспомнил шестнадцатый год, когда молодые казахи восстали против произвола царизма и пошли против пушек, пулеметов и винтовок с простой березовой палкой – соилом, и погибали в неравной схватке. Сердце обливалось кровью, и я молился за нашу молодежь.
Но поднять глас было невозможно, никто и слышать не хотел нас. Многие, до мозга костей преданные делу партии и заветам Ильича патриоты Советского Союза, в том числе и казахи, охотно верили официальной версии и открыто обвиняли молодежь в заблуждении. По их мнению выходило, что студенты, поддавшись провокации чуждых советскому обществу элементов, покусились на святая святых нашей необъятной страны, сплоченной навеки Великой Руси – единство и дружбу народов, нарушили мир и покой, пытались разжечь межнациональную рознь.
Мы, три соседа, сначала тихо обсуждали это событие на кухне, а затем завелись и продолжили в баньке у Николая. Николай и Лейке были ошарашены таким неожиданным проявлением «казахского национализма».
– Казахи были всегда интернационалистами! Что это вдруг нашло на них? – вопрошал недоуменно Николай.
– Такой терпеливый народ, и на те – взорвались! – удивленно пожимал плечами Лейке.
– Значит, накипело, наболело десятилетиями! – как можно спокойно ответил я соседям. – Чего только не терпел наш многострадальный народ! И вот, наконец, его прорвало!
И высказал многое соседям. Не скрывал, что солидарен с декабристами, что методы подавления молодежи советских политиков и силовиков граничат с жестокостью кровавых диктаторов.
– Так и надо! Так надо поступать со всеми, кто против нас! – возразил Николай. – Это политика, а не балет на льду!
– Тогда это антинародная политика! Шовинизм с элементами деспотизма! – взорвался я. – Как можно молодежь своей страны вот так запросто избивать, изгонять, растаптывать!?
– А нечего было высовываться! – не унимался сосед. – Вот скажите, зачем, ради чего надо было бунтовать, будоражить всю страну?!
– Ты лучше подумай, зачем, ради чего надо было доводить до этого?! – парировал я. – Неспроста все это! Значит, накопилось немало проблем в национальной политике! И придется все это исправить, ответить когда-то!
– Перед кем? – возмутился Николай.
– Перед историей… Перед богом… Перед памятью… Перед совестью человеческой, в конце концов !