– Почему так случилось? Почему именно с нами?! – кричал я во весь голос. – Как мы, целый народ, позволили им совершить такое чудовищное злодеяние? Как мы, потомки кочевников, не знающих, что такой голод, дали себя истребить вот так запросто?! Очень коварные и хитрые психопаты обманули и обрекли наш народ на гибель. Без огня и меча, без войны уничтожили нас! Как и почему это им удалось?! Ты понимаешь это? Они сделали это умышленно! Они целенаправленно уничтожили казахов, чтобы вывести нас как нацию! Чтобы освободить степь и заселить своих!
Товарищ вначале сочувственно слушал, но затем, испугавшись горькой правды, стал прятать глаза.
Мой напарник был лет на восемь младше меня. Обычный наивный казахский парень из аула, простодушный бедняк. Иногда с гордостью рассказывал, как участвовал в раскулачивании богатых сородичей. Он буквально молился на Ленина и Сталина, считал, что они не только поставили его на одну ступень с баями, но даже вознесли его выше. Благодаря советской власти он, бедняк жалшы – наемный батрак, в мгновение ока стал хозяином страны.
Судя по всему, он тоже был потрясен ужасающими картинами голодомора. Но его сочувствие было чисто человеческим. Естественно, когда человек видит гибель другого человека, тем более безвинного, у него проявляется чувство жалости. Самое удивительное – он толком не понимал сути произошедшей общенациональной трагедии!
Выплакавшись, я успокоился. С тяжелым сердцем повернули обратно в аул, не могли же мы оставить больную девочку среди мертвецов на произвол судьбы. Да толком и не знали, как поступить. Думали, заберем с собой в район, а там определят куда надо.
С трудом доехали до аула. Кони не хотели идти, все норовили повернуть в сторону, замедляли ход, останавливались. Отхлестав их длинным кнутом, мы заставили все-таки повиноваться нашей воле. Но самим тоже не хотелось ехать туда.
Доехали. Молча, держась рядом, тихо отворили дверь злосчастной мазанки. Нервы были напряжены до предела, мы были готовы к любому повороту событий. Девочка, так напугавшая нас, неподвижно лежала ничком. Мы тихонько окликнули ее, но она не реагировала. Я подошел и кончиком кнута дотронулся до плеча девочки. Она не шевелилась и не подавала признаков жизни. С трудом я перевернул неподвижное тело древком кнута. Девочка была мертва. Было видно, что она задохнулась от застрявшего в горле куска мяса от ручонки братишки!
Некоторое время мы стояли в оцепенении и шептали: «Ля иляха илла аллах!», затем вышли…
Я представил себе, что отчаявшиеся родители ушли в сторону города в надежде добыть еду, а двоих детей оставили дома. Вскоре обессилевший младшенький умер, а старшая тронулась умом и озверела.