В глазах Ромы не было похоти. Он был трогательно влюблён в меня, и меня это тоже пугало. Я помню, как его из-за меня избили. Помню, чем мне угрожали, и старалась держаться подальше от него, но он был на удивление настойчив и слишком мужественен для своих лет. Просто не знает, с чем имеет дело. И не стоит ему знать этой грязи.
Раньше я думала, что я смелый человек, но тогда я поняла, что трусиха. И мне не было стыдно. Никто в своей жизни не должен сталкиваться с такими выборами и попадать в такие ситуации, как угораздило меня.
— Нужно заехать в одно место, мама напомнила, что я забыл кое о чём важном и неприятном.
Нужно было заехать на кладбище и отвезти цветы бабушке, по которой сегодня сорок дней. Я селгка приподняла брови, но тут же дала себе мысленного пинка. Такое себе, конечно, мероприятие перед первым свиданием, но как можно отказать.
Рома ни в чём мне не отказывал, а за прошедший месяц негатива и грязи хватало. Я не хотела даже вспоминать и окунаться в это. Универ превратился в поле боя после того, как в больнице умер Давид. Естественно, сплетни мигом полетели по всем потокам. И я стала изгоем и обьектом для травли. Потому что я, конечно же, оказывается, делала минет парню, который убил бабушку, разбился сам, а мне хоть бы что. Мне приписывали такие детали, что волосы шевелились в голове. Хуже стало, когда прилетел из командировки отец и всё это следователь и деканат озвучил ему прямо в лицо. И озвучил, кто активно топил за эту версию.
— Я откручу этому Камаеву его тупую голову!
— У него умер сын, пап. Судьба его уже наказала. Лучше поблагодари вселенную, что твоя дочь шагает рядом с тобой, и не копи гнев там, где он не нужен.
— Ты невинная жертва, а из тебя пытаются сделать непойми что!
— Но ты же знаешь, что это не правда. Я знаю. А всем в округе не докажешь, даже если бы камера в автомобиле была, люди всё равно думали что им удобно. Папа, я в порядке. Пожалуйста, давай просто не будем, я хочу навсегда об этом забыть.
Он не спорил и согласился. Мы оба хотели об этом забыть.
Папа уехал в очередной рейс, на этот раз на два месяца, а прежде выбил в деканате для меня дистанционное обучение на время, пока кривотолки не утихнут, и я была ему благодарна за это. Это был последний раз, когда я вспоминала Камаева. Я заблокировала и запечатала любые воспоминания о тех сутках в непонятном доме.
Первое время мне снились кошмары и эротические сны, но курс успокоительного восстановил мой сон. Дистанционка — душевное равновесие.
А Рома взялся залечивать дырень в душе, которая образовалась после слишком внезапного введения во взрослую жизнь. Его милые ухаживания и порой неуместная романтика будили то, что казалось навсегда умерло в моей голове.