— Уверена?
— На сто процентов, — мило улыбаюсь и охранник кивает, покидая гостиную.
Я подошла и встала над Игорем во весь рост, посмотрела на него сверху вниз.
— А теперь внимательно слушай меня. Ещё раз поднимешь на меня руку — я тебе спящему её отрублю. Это первое. Второе. За всю свою жизнь я трахалась с двумя мужиками — Ванькой Петровым, одноклассником, летом после выпускного, без света и под одеялом, и с тобой. Ещё раз запоешь про шлюху — рот заклею и будешь только мычать, когда я буду делать так, — резко опускаюсь на колени, сжимая его член, который немедленно откликается на моё прикосновение.
— Я не слепой и вижу даже с этой позиции, какие у тебя красивые сиськи. Таких баб трахают много и качественно, — злобно морщится, когда я сжимаю его член, — довольна? Он хочет трахать только тебя, сука!
— Спасибо, — ядовито скалюсь, — они у меня от мамы и из-за них я страдаю всю свою гребанную жизнь, потому что каждый второй мужик на моем пути рассуждает так же по конечному как и ты! И именно благодаря им, твой сраный телохранитель чуть не натянул меня со своим дружком в темном переулке. А до этого твой сын заволок меня в машину и хотел принудить к сексу. Как думаешь, я очень рада такому дару природы?
— Давид не насильник! Он просто влюбился, а такие, как ты, только крутят мужиками! — гаркнул Камаев и сжал мое запястье до боли.
Я не реагирую на боль. Я слишком долго молчала и позволяла ему нападать на себя, сейчас мне важно выговориться и быть услышанной.
— Я представляю, как тебе тяжело это слышать, и хотела бы, что в реальности всё было так, только одно но: в день аварии я видела твоего сына в первый и последний раз. Я не знала даже, что он учится в нашем университете на курс младше. Я вообще его не знала. Как и он меня. Но он был пьян, прям как ты сейчас, затолкал меня в свою тачку и совсем не в любви мне признавался, а в каких позах планирует меня иметь. Ты не представляешь себе дежавю, которое я испытала, когда меня затолкали в твой Мерседес. Не представляешь, как сильно я ненавижу то, как ты поступил со мной тогда, в начале. Но хуже всего? Из всех мужиков, что пытались взять меня, лишь тебе удалось, и я ненавижу то, что я хочу тебя.
— Ты долбанная извращенка! — Камаев пытается вырваться, сбрасывая мою руку с себя.
— Как и ты, — грублю в ответ. — Думаешь, это самое худшее? Нет. Самое худшее, это не то, что я хочу тебя. Самое худшее, это то, что когда в тебя выстрелили, я почувствовала, будто выстрелили в меня. И когда меня уже почти насиловали, я улыбнулась, потому что думала что ты умер, и знала, что если я умру — я увижу тебя. Не маму, тебя!