Разговор о какой-то операции идёт, через зонд. Понятия не имею, что это такое. Но Мила сказала, что надо соглашаться, и я согласился. Сейчас стабилизируют состояние и можно делать. Главное, есть время привести все финансовые дела в порядок, развестись, составить завещание, и можно отдаваться на растерзание хирургам.
Короче, лежал я вот так и думы свои думал, как в палату вошла сестричка с сообщением, что ко мне пришла посетительница. Милу я вечером жду, но пусть заходит, раз пришла.
На удивление, это была Лариса.
— Здравствуй, я и не знала, что тебе принести можно. Так что прости.
— Рад видеть, ты спасла меня только что. А кормят тут нормально. Тем более, что я в люксе лежу.
— Господи, от кого спасла или от чего?
— От меня самого. Но это ладно, рассказывай, что в мире делается?
— Ничего не делается, я развожусь, Сергей тебя бросает и уходит, пытается обворовать. Вот и всё.
— По тем документам, что он Миле подсунул, я это заметил. И кто его избранница?
— Прохоров, банкир.
— А-а-а! Так Сергей в финансисты податься решил! Понятно. А ты как сама? Что делать собираешься?
Я понимал, что ей сейчас, пожалуй, нисколько не легче, чем мне. Разве что к постели она не прикована. Но Сергей её уничтожил. И как-то надо помочь ей возродиться и жить. Очень надо жить. Порой даже когда жить совсем не хочется.
— Вот, пришла проситься к тебе на работу. Ты не думай, я ни зачем другим, просто по старой дружбе. Отправь меня в филиал, или в Крым обратно. Ты-то теперь в Москве останешься.
— Мне бы в живых остаться. Не знаю я ещё ничего. Лара, я тебя не брошу, вернее, в беде не брошу. А так прости, но между нами всё.
— У тебя Мила, я поняла. И она мне патологически нравится.
— Нет. Нет у меня Милы. К сожалению, нет.
— Так и будешь страдать по женщине, которая тебя любит? Просто так бездеятельно страдать?
— А мне ничего другого не остаётся.
— Дурак ты.
— Так я вроде и не отрицаю.
— Вот объясни мне, тёмной, как так получилось, что ты Милу на Лялю променял? Я понять просто хочу, почему пустышки Ляли всегда выигрывают.
— Наверно, потому, что иногда очень хочется быть сильным, хочется слепого обожания и почитания. Хочется быть мужчиной. Покровительствовать и купаться в обожании. А рядом с сильной женщиной это жуть как сложно. И тогда глупость порой кажется наивностью. Чувствуешь себя благодетелем, упиваешься собственным благородством и мнимым величием. А на самом деле просто купаешься в густом сиропе сахарном, но он высыхает и приобретает свойства твёрдой карамели или панциря. Так ты становишься скованным этим панцирем, в который сироп превратился. Только сделать уже ничего не можешь. Вот и анализируешь, как же ты так попал. А обратного пути уже и нет.