Я почти уверена, что она улыбается.
Тяжелое дыхание. Сиплое. Надрывное.
Это не может быть правдой. Врач всегда убеждала меня, что это только фантазии. Причуды больного сознания. Десять лет меня пичкали лекарствами и держали в белых, лишенных жизни, стенах.
Теперь я здорова. Я верю, что ее нет на самом деле.
Скрип половиц. Колебания теней на стенах. Горьковатый запах гардений смешивается с кисловатым зловонием. Ее запах. Я не могу его спутать ни с чем.
Уйди. Оставь меня в покое. Кричу, а сквозь потрескавшиеся губы прорывается шепот.
Чтобы не смотреть на нее, смотрю на стену. Узловатые руки с заостренными когтями тянутся ближе.
Почему я не бегу? Пытаюсь пошевелиться. Тень падает на белую постель. Узловатые руки тянутся теперь по одеялу.
Нога шевельнулась и покрылась мурашками. Боль от судороги. Пересиливаю ее. Помогаю себе руками, спускаю одну ногу с постели. Вторую. Чувствую дыхание около уха. Кисловатый запах забивает ноздри. Задыхаюсь. Прикосновение узловатой холодной руки к обнаженному плечу.
Я не успела.
Самое обидно, что я действительно поверила докторам…
Стук хлопающих ставен. Завывание ветра в ветвях. Неподвижная фигура на полу. Лицо, искаженное гримасой страха. Отпечаток узловатой руки на шее, похожий на ожог.
Сколько лет я считала тебя лучшим другом. Не упускала возможности урвать минутку, чтобы снова пообщаться с тобой.
Но чем больше проходит времени, тем реже хочется продолжать наше общение. Я избегаю смотреть на тебя, ты кажешься все холоднее и безжалостнее. С грустью понимаю, что дело, наверное, не в тебе. Это не ты меняешься, а я…
Иногда хочется вопить от бессильной муки, хвататься за ускользающие мгновения и пытаться вернуть их. Бесполезно и смешно. Как другие воспринимают это как само собой разумеющееся явление? Возможно, они сильнее.
Я не узнаю эту женщину. Все чаще, прежде чем подойти к тебе, я долго стою с закрытыми глазами и представляю ту, которой себя ощущаю. С гладким безупречным лицом, наивно-распахнутыми голубыми глазами, блестящими темными волосами. Она умеет улыбаться так, что ни один мужчина не остается равнодушным. За ней ухаживают, ее забрасывают цветами и подарками. А она беспечно отмахивается и считает, что у нее все еще впереди. Придет время — выберет достойного спутника жизни, заведет детей.
Странно, проходит время, и все меньше вокруг достойных. И уже не так много цветов и подарков.
Когда открываю глаза — захлестывает волна раздражения и отрицания. Чужая. Другая. Это не могу быть я. Толстый слой штукатурки, пытающийся скрыть испещрившие лицо морщины. Поблекшие глаза, подведенные черными стрелками. Волосы все такие же темные, только цвет не натуральный, и на корнях снова видны седые волоски. Ненавижу вас, хочу уничтожить, словно злейших врагов.