Я часто вспоминаю тот день, с которого все началось. День, когда в душе навсегда поселился липкий неотвязный страх. Страх не перед чем-то привычным и понятным, типа болезней, собак или убийц-маньяков. Страх, в котором даже признаться стыдно, потому что сразу примут за психа. Врач назвал это умным словом, я и запомнил-то его не с первого раза. Сциопофобия. Не какая-то боязнь высоты или замкнутого пространства, а совершенно дикая фобия. Страх перед тенями.
Когда врач пытался найти истоки в моем детстве, то шел не тем путем. Он спрашивал: не пересмотрел ли я фильмов ужасов. Или, быть может, мама читала мне страшную сказку, или ребята во дворе пугали? Я упорно качал головой и говорил, что ничего не помню.
Нагло врал…
Мне стыдно было рассказать правду. Понимал, что после этого жизнь навсегда и бесповоротно изменится. Меня уже не будут принимать за безобидного чудака, вызывающего жалость. Скорее всего, запрут в психлечебнице и даже самые близкие отвернутся.
Тень… Черная субстанция, причудливая игра света и окружающих предметов. Ее появление может понять и объяснить практически любой. Кроме меня…
Помню, как лежал в своей кровати, жмуря глаза и делая вид, что сплю. Хныканье младенца в другой части комнаты и мамин мелодичный голос, поющий колыбельную. Мама, целых пять лет принадлежащая только мне, отдалилась и стала чужой. Центр ее мира сейчас — вечно орущее и дурно пахнущее существо. Существо, которое по непонятной мне причине я должен любить и защищать. Называть сестрой.
«Димочка, посмотри, какая хорошенькая. Это твоя сестричка. Ты должен всегда защищать ее…»
Мне хотелось совсем другого, когда я смотрел в красное сморщенное личико. Чего-то такого, что я даже не мог понять.
Я ненавидел ее до истерики. Назло этой орущей твари делал все, чтобы привлечь внимание мамы. Но вместо того, чтобы пожалеть и развлечь, как она это делала раньше, меня наказывали. Стоя в ненавистном углу и обдирая светло-желтые обои в голубой цветочек, я представлял на их месте глаза сестры. Голубые и лишенные разума… Хотел уничтожить их за то, что ими так восхищались все вокруг.
Мамина колыбельная стихла, послышались шлепающие шаги тапочек, легкий стук двери. Я открыл глаза и уставился на лунную дорожку, пробегающую от окна к маленькой кроватке. Вытянул руку, наблюдая, как по стене разрастается скрюченная тень. Даже не сразу понял, что моя собственная. Сначала тупо смотрел на нее, не мигая, потом меня бросило в пот. Я больше не шевелил рукой, а она продолжала двигаться.