Они качались в гамаке, играли в волейбол. Потом Грима испекла большой яблочный порог, заварила чай с мятой, и они сели за стол. И вдруг… Случилось страшное. Распахнулась дверь, и в дом ворвались цыгане. Целый табор! Они мгновенно разбежались по всем комнатам, стали всё подряд хватать и запихивать в сумки, распахивали шкафы, мчались на второй этаж.
– Цыгане, ой! – вскрикнула Ирма.
Алик побелел, неестественно широко распахнул рот и зашёлся в беззвучном крике. Волосы его встали дыбом. Слово «цыгане» было для него самым страшным в жизни, а тут вдруг они материализовались, да ещё в таком количестве! Сейчас они его съедят!
Грима в ужасе замахала руками. Ирма побежала за цыганами на второй этаж. Там на маминой постели расположилась молодая цыганка, она кормила грудью младенца. Остальные хватали всё подряд, у них были большие сумки и мешки, в которых исчезали вещи.
– Братцы! Братцы!– в ужасе крикнула Ирма. И зачем-то глянула в окно. Там к дому бежал с топором в руках дед Василий.
– Он же их всех порубит! – севшим голосом пробормотала она, и закрыла лицо руками. – Кровавое месиво будет!
Дед уже был на полпути к крыльцу. И тут цыгане опрометью бросились бежать. Через минуту их и след простыл. Каким звериным чутьём они учуяли опасность? Как дед увидел, что в доме цыгане? Или это Братцы помогли?
Золотистой пыльцой, янтарными медовыми каплями сияли летние дни. Мать всё не возвращалась, и Ирма наслаждалась жизнью. «Ну хоть бы она подольше не приезжала», – думала девочка. Она шла с сестрой и братишкой по просёлочной дороге, утопая босыми ногами в тёплой и такой мягкой пыли. Она смотрела в небо и думала, что там, в самой высокой выси есть, наверно, ещё одно небо, глубокое-глубокое, нежное и тёплое как эта пыль, и в нём можно плыть… Они возвращались из магазина, Грима несла сумку с продуктами, Алик устал и висел на руке Ирмы.
– Что-то мамы долго нет, – проронила Грима. Её взгрустнулось, и хотелось под каким-нибудь предлогом удрать с этой дачи. В Москве – подруги, кавалеры, театры, жизнь кипит. А здесь возись с этой мелюзгой.
– Да чтоб её подольше не было, – с напором сказала Ирма.
– Что так? – спросила сестра.
– Да она меня замучила, всё время тыркает и тыркает. И вообще она нервная.
– А что делать, у неё судьба очень тяжёлая, – отозвалась Грима. – Тут станешь нервной, вообще с ума сойдёшь.
– С чего ты взяла? – резко спросила Ирма.
– Знаю. Тётя Грета рассказывала.
– Что-то не знаю я такой тёти, – отозвалась Ирма.
Они уже подходили к дому. Алик совсем скис и заплакал. Ирма взяла его на руки.