«Что за бред», – подумала Ирма. – «привидится же такое! Глюки от шампанского, что ли. Кажется, я слишком много выпила». И ей очень захотелось домой, к себе, а не к Борьке. Перед глазами проплыла родная квартира, зелёный ковёр на полу, массивный резной буфет со стеклянными дверцами и витыми колоннами, резной шкаф, металлическая кровать с шишечками, которые она в детстве отвинчивала для игры, кожаный диван с круглыми валиками, обитый мебельными гвоздями, с полочкой для слоников. Он так страшно скрипел! В высокой спинке дивана сияло зеркало. А на даче был камин, в котором огонь куражился и раскачивал съёжившийся дым. Сбежать бы туда, хоть на дачу, хоть домой… Тёплые слёзы застлали глаза, всё вокруг затуманилось, и заскреблась мысль: пространство бессильно, время мертво. Мать поправляла причёску перед большим зеркалом. Ирма проморгалась, вытерла глаза, и сказала:
– Что ты торчишь возле меня, иди уж к гостям. У Борьки, кстати, отец вдовец, симпатичный, обеспеченный, твой ровесник. Вот и займись им, может, что хорошее выйдет.
– Какая же ты хамка, – ледяным тоном сказала Марта.
Только сейчас Ирма заметила, как мать постарела. Она выглядела намного старше своих пятидесяти. Это была весьма пожилая дама приятной наружности, одетая скромно и со вкусом. «Да, на такую старушенцию Борькин отец, пожалуй, не среагирует», – подумала она. – «Хотя, всё бывает. Дело случая».
Неслись шестидесятые годы – хрущёвская оттепель, мини-юбочки, брючные костюмы, причёски с начёсом и под битла, танцы в молодёжных кафе и ресторанах, чтение запрещённых книжек (прочитывались за ночь), поэтические вечера, космические спутники и ракеты – наши, советские, взбудоражившие весь мир! Гагарин в космосе! Известие, что Хрущёв и Кеннеди спасли мир от ядерной войны в 1962 году на переговорах! Смешные анекдоты, которые теперь можно было рассказывать во всеуслышание, за это уже не сажали! Песни Высоцкого, ещё не знаменитого, известного лишь в узком кругу друзей, куда случайно попала Ирма – её привёл туда гитарист Витька. Ирма была в восторге! Потрясающий экспедиционный бум на якутское озеро Лабынкыр – там местные жители видели чудище необычное, чёрта. Ирма тоже туда рвалась, но не получилось. Жизнь фонтанировала событиями и впечатлениями. Так что на семейной жизни Ирма особо не зацикливалась.
А семью Константиниди лихорадило. Марта решила развести старшую дочь с мужем, этим музыкантишкой, пьянью, никчёмным существом. И когда Грима в очередной раз примчалась к матери с жалобой на запившего Виктора, она не разрешила ей возвращаться к мужу. Но Грима и Виктор любили друг дружку, и долго друг без друга не могли. Марта отключила телефон, заперла дверь, ключ спрятала. В конце концов уговорила Гриму подать на развод. Убедила дочку. Всё получилось. Виктор загоревал, запил ещё сильнее. А Грима постепенно успокоилась, заглушила в себе любовь. У неё был рациональный ум, как и у матери. Она была весьма рассудительная особа. Через год вышла замуж за сослуживца, красивого смуглого Карена. У них родилась девочка. Они были счастливы.