Это был обычный солнечный день, который должен был пройти потрясающе, мы с Эдвардом договорились отправиться в парк аттракционов. Я просто предвкушала тот момент, как мы вдвоём будем сидеть на самой страшной карусели, я буду кричать и держать его за руку, а он потом накормит меня сладкой ватой. Но у Эдварда, видимо, были другие планы.
– Ань, к тебе Эдвард пришёл, – из коридора послышался голос мамы.
– Мам, сейчас, я уже иду.
Я спустилась вниз и увидела его. Лицо у него было строгое и напряжённое, он вёл себя максимально странно, так, как никогда, словно это был не он.
– Ань, мне нужно с тобой поговорить!
– Может, это немного подождёт? – я потянулась, чтобы поцеловать его, но он отвернул от меня своё лицо.
– Что-то не так?
– Да, Ань, всё не так.
– Эд, что случилось?
– Да ничего особенного.
Он отвечал мне абсолютно равнодушно, так, как никогда этого не делал. Меня это очень настораживало. Я чувствовала, что что-то не так.
– Да, в конце концов, Эдвард, что случилось?
– Всё, Ань, хватит, наигрались, уже достаточно.
– О чём ты говоришь? Я тебя не понимаю.
– Всё, Ань.
– Что всё? Эдвард, да говори уже!
– Я больше не люблю тебя. Мне надоели все эти игры в счастливую семью!
– Ты пьяный? Что происходит?
– Ань, больше не приближайся ко мне, поняла? Всё, нет больше нас!
– Эдвард! Ты что такое говоришь? Ты совсем спятил?
– Со мной всё нормально! Просто мне надоело поднимать тебе самооценку, ты же просто маленькая никчёмная кудрявая замухрышка. Ты никому не нужна! Я побыл добреньким, и меня достало! Всё! Проваливай из моей жизни!
– Эд, это не ты, нет, я не верю.
– Это с тобой я никогда не мог быть собой, а сейчас смотри на меня настоящего, вот он я, такой, какой есть на самом деле.
– Прошу, расскажи мне, что случилось?
– Солнышко моё, ничего не случилось, просто мне надоело быть твоей нянькой!
И тогда он ушёл. Всё. Он ушёл и бросил меня, я осталась одна стоять у подъезда, как дура. Я плакала, моим слезам не было предела, мне было так больно, как будто мою кожу медленно сжигает повышенный радиационный фон. Все слова куда-то исчезли, словно я снова разучилась говорить. Мне хотелось кричать, кричать так громко, чтобы сам Господь услышал, какую боль я испытываю. Мне нужно было узнать у него, почему, что я сделала не так, где я согрешила? Неужели люди заслуживают такую боль. Проще умереть, чем терпеть это. Ну, так я и захотела поступить.
Я побежала к своему старому дому, забралась на крышу и была готова к прыжку головой вниз. Мне казалось, что, если мои мозги разлетятся в разные стороны при ударе о землю, я перестану чувствовать боль, которую мне причинил самый близкий человек, по моему мнению. Но она успела. Гера забежала на крышу.