Но спокойствие и гармония были прерваны. У Геры начался жуткий сухой кашель, ей стало очень плохо, она задыхалась, не могла стоять на ногах, начались судороги, а после она потеряла сознание. В ускоренном порядке наш сопровождающий спустил Гермиону вниз, и там её забрала скорая помощь. Мы поехали вместе с ней, подруга оказалась нам важнее, чем покорение маленького Эвереста.
Она была в крайне тяжёлом состоянии, ещё немного – и мы могли лишиться её. Без Гермионы моя жизнь потеряла бы какой-либо смысл, я не представляла своё существование без неё, и Эд теперь, наверное, тоже. Вместо того чтобы купаться и загорать с остальными, целыми днями мы с Эдвардом проводили в больнице и через стеклянное окно наблюдали, как работает аппарат искусственной вентиляции лёгких.
– Ань, она сильная, всё будет хорошо. Ты сидишь тут целыми сутками и почти ничего не ешь, если ты заморишь себя голодом, ей лучше не станет, тебе нужно отдохнуть.
Он обнял меня, я почувствовала, как мурашки бегут по моей коже, подумала о том, что бы я делала, если бы его не было рядом. Мне казалось, что на данный момент роднее Эдварда у меня никого нет в этом мире. Мы знакомы совсем немного, и я редко доверяю людям, но почему-то ему я была готова доверить свою жизнь.
– Эд, я знаю, она сильная, но что, если сейчас нет, что, если сейчас ей не хватит сил?
– Не думай об этом, всё будет хорошо.
Через полчаса после нашего с ним небольшого диалога подошёл врач. Мама Геры была взволнована не меньше нашего. Она сразу прилетела в Крым, как только смогла. Мы втроём стояли и смотрели на врача, он не торопился говорить, это внушало жуткое сомнение.
– Девочка перенесла отёк лёгких, ещё немного – и всё могло обернуться летальным исходом. Но работники скорой успели вовремя оказать первую помощь, и мы смогли её спасти.
– Боже, слава Богу!
С моей души словно камень упал, раньше я не понимала смысла того высказывания, а теперь я знаю, как это – когда камень на душе.
Через неделю мы уехали из Крыма, с Гермионой всё было хорошо, она снова могла говорить, шутить, а самое главное – улыбаться.
В городе втроём мы гуляли редко, чаще Эдвард гулял со мной, а иногда с Герой, но он с каждой из нас вёл оживлённую переписку.
Прошло два года, за это время наша дружба переросла в нечто большее, мы стали семьёй. Каждый из нас по первому звонку был готов прийти друг другу на помощь. С появлением этих людей в моей жизни я стала счастливой, начала ценить каждый момент, проведённый с ними, и дорожила Эдом и Герой как никогда.
Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Мои отношения с Герой никак не изменились, мы были всегда словно одно целое, она понимала меня с полуслова, а я её. А в Эдварде что-то переменилось. Он стал ко мне относиться иначе, говорил со мной не так, как раньше, как будто каждое слово давалось ему через боль. С ним я виделась очень часто, и наши прогулки становились всё напряжённее.