Как оказалось, у Полины был свой план. В электричке сразу несколько групп ходили по вагонам и исполняли хипповые сиротские песни, за что сердобольная публика щедро выворачивала карманы. Народ трогали не столько песни, сколько речь, которую Полина, пользуясь выдержками из оппозиционных газет, написала и раздала группе детей для заучивания. В число декламаторов попала и Майя. «Товарищи, наш интернат, где мы оказались не по своей воле, сгорел. Многочисленные обращения наших бедных воспитателей преступная власть не слышит: она занята тем, что обворовывает вас и обогащается за ваш счет. Мы едем в Москву, чтобы заявить преступному правительству: так дальше продолжаться не может, прекратите грабить собственный народ и обездоленных детей. Мы первые ласточки борьбы за справедливость, за нами поднимутся все те, кого вы бессовестно обманываете. Россияне всегда отличались великодушием и состраданием. Представьте себе хотя бы на минуту, что на нашем месте голодными и обездоленными завтра могут оказаться ваши дети и внуки. Помогите нам, не дайте умереть с голоду на нашем пути в отстаивании своих и ваших прав и свобод».
Майя выучила текст наизусть и рассказывала его так эмоционально и выразительно, что всякий раз срывала аплодисменты и вызывала слезы у особо впечатлительных женщин. Полина отметила:
– Да-а-а, недооценила я тебя, чем-то ты мне сразу не понравилась, слишком правильная какая-то. А здесь смотри-ка, одна собрала столько денег, сколько все остальные.
И Майя воодушевилась, перестала страдать, испытывать угрызение совести, стала членом «орды».
А «орда» тем временем, руководствуясь четкими инструкциями Полины, что кому брать и как действовать при выходе, сделала набег на универсам. Блестяще спланированная операция прошла без потерь, и подъехавшие к окончанию акции милиционеры лишь развели руками.
– Они как саранча, их, если и поймаешь, так только на свою голову – развози потом по приютам!
Полина покоряла сверстников честностью, справедливостью и решительностью. В «орде» был железный порядок. Ссоры внутри группы пресекались так жестко, что никому и в голову не приходило испытать суд Полины на себе. Никто без ее разрешения не смел отлучаться и, как она выражалась, «проявлять инициативу».
Инициатива и в самом деле не всегда приводила к добру, ибо большей частью проявлялась в стремлении задрать мирно гуляющих детей или что-либо стащить. Но когда кто-то все же нарывался на неприятности, Полина с неистовством тигрицы, защищала своих подопечных. Среднего роста, она обладала такой силой и ловкостью, что могла побить взрослого мужчину.