От этих воспоминаний мне аж душно стало.
Брунетти покосился на меня. Коснулся моей руки своими пальцами. Начал уверенно наглаживать мою ладонь на сиденье. И заводиться от этого не меньше меня.
Я срочно выдернула руку. А он недовольно выдохнул.
Не хочу надеяться. Не буду. Надо максимально закрыться от его зверского очарования. Когда сказка про Золушку закончится, возвращаться в реальность будет очень больно. И я не смогу себя собрать.
Мой мир и его находятся в параллельных плоскостях. И уровень моих увлечений и мужчин заканчивается на Игоре. Это мой предел, выше которого невозможно выпрыгнуть, как бы не хотелось. Взлетев высоко до миллионера Арманда Брунетти, падать я буду со скоростью света и без парашюта. Размажусь в лепешку о жестокую стальную реальность.
Мы приехали в угрюмом молчании. Арманд больше не старался играть в хорошего парня. Вышел из машины, разминая затекшее тело. Я только и услышала от него грубое
— Твою мать!
И при чем здесь моя мать?! Я ведь его никак не провоцировала в пути.
Тем не менее, он продышался, успокоился и подал мне руку. Помог выйти из машины. А руку не отпустил.
Я посмотрела на него, закидывая голову к небу. Для меня в кедах он был, как гора Макалу. Я едва достигала его плеч и то только макушкой. И пахло от него по прежнему обворожительно.
Брунетти склонился ниже, задерживая меня своим телом. Обволакивая тягучей и вязкой энергетикой. От него прям исходил жар желания. Физически ощутимый и на коже и под ней, глубоко между органами. Этот жар скапливался, и его центр находился под бриджами в районе бедер.
Надо было срочно отойти. Вырваться из дикого плена.
Мужчина подавлял, придавливал. Заставлял чувствовать себя совсем крохотной перед ним — великаном!
— Мария, малышка такая, — тихим шелестом его слова проникали под кожу, заставляя трепетать.
Ох, черт, где же мой босс, Гордей Иванович…
Если не отбиться,
Нужно покориться?
Мария.
Брунети подавлял, придавливал. Заставлял чувствовать себя совсем крохотной перед ним — великаном!
— Мария, малышка такая, — тихим шелестом его слова проникали под кожу, заставляя трепетать.
Арманд наклонялся ниже, снял с моей головы кепку.
Я нервно дернулась, пытаясь высвободиться из горячего плена его глаз. Сицилиец схватил мой подбородок руками. И зафиксировал, намереваясь поцеловать меня.
О, нет, нет, нет! Начинается накал страстей, которых я должна избежать.
— Пусти меня. Я не хочу! — четко произнесла я.
Но Брунетти лишь привлекло движение моих губ. Совсем близко к лицу он выдохнул: