- Сладкие какие-то, чересчур романтичные. Но девочкам должно понравиться, так что не обращай внимания.
- Хм…
- Так что ты хотела сказать? Постой, ты ведь просила о знакомстве с Трампетёром? С какой целью? Ты это хотела рассказать?
- Да. Ты открыл мне сегодня свою тайну, я хочу открыть тебе свою.
И я рассказала. Начиная с Марса и заканчивая работой над альбомом с Трампетёром.
- Так что сегодня важный для всех нас, кто работал над альбомом, вечер. Я очень волнуюсь, Джеймс.
Джеймс слушал мой рассказ с каким-то странным выражением лица. Сначала он был удивлён, причём приятно удивлен. Восхищён даже. Но чем дольше длился мой рассказ, тем больше его лицо застывало и превращалось в маску. И непонятно было что он думает. Он смотрел с каким-то прищуром, взгляд его был серьёзен, в нём было много эмоций, сменяющих друг друга, но непонятных мне.
- Ты кладезь талантов, Марти. Я восхищён тобой и твоей целеустремленностью. Провернуть такое дело… понимаю, что тебе требовалось много смелости для этого. Извини и забудь, что я сказал про стихи. Если бы я знал твою трагичную историю, я бы ничего не сказал.
- Почему, мне было важно твоё мнение…
- Моё мнение – ты очень талантлива, и не должна останавливаться на этом альбоме. Иди и твори дальше. А сегодня – твой триумф. Скажу искренне – ничего лучше я ещё не слышал. Твой альбом ждёт успех, это твоя победа. И тебе надо было сказать раньше. Никуда я не уйду от тебя, мы будем праздновать до победного. Пока нас будут держать ноги.
- Джеймс, я не хочу, чтобы кто-то знал.
- Как хочешь, можешь положиться на меня. Мы отпразднуем вдвоём. Или с Трампетёром и музыкантами. Как пожелаешь.
Джеймс сел рядом, обнял, прижал к себе, поцеловал сначала в щёку, потом в макушку.
- Люблю тебя, Марти-крошка.
Я хотела поднять на него глаза, но он мне не дал. Всучил бокал с шампанским, взял себе второй.
- За тебя! Самую талантливую, искреннюю, преданную и романтичную девушку, что я знаю.
Всё также не давая посмотреть на него, он уткнулся мне в макушку, заставил выпить бокал и выпил свой.
Пока Локис и его группа выступали, мы отмечали вдвоём с Джеймсом. Он слушал песни, подпевал и нахваливал меня так, что от смущения у меня пылали даже кончики ушей. Он преобразился. От поникшего духом Джеймса, каким был в начале вечера, ничего не осталось. Это снова был Джеймс душа компании. Правда компанией общительного и любвеобильного Джеймса на этот вечер стала одна я. Всех кто к нам подходил, он отправлял обратно.
- Не мешайте нам с Марти наслаждаться музыкой, – говорил он и отгонял желающих поболтать.