— Ах, точно, — вспомнил я цель прихода на Фестиваль.
В голове немного стало проясняться. После пути вслед за каретой я еще ловлю побочные эффекты. Уж больно давило на мозги, буквально отупляя до состояния безвольной табуретки. Трудно переносить такое долго, а я даже примерно не берусь сказать, сколько заняло путешествие сюда.
То, как Черная карета лишает разума и воли неприятно напомнило кое-что. Глядя на вполне обычную собственную руку, сжал кулак до хруста в пальцах. Нормальные прямые пальцы, розоватые ногти, подправленные лезвием кинжала, пальцы как пальцы.
Да, я уже стал забывать те времена, когда они были черными, будто искупанными в мазуте. И вот причина, по которой мои пальцы были такими, как раз и навевает Черная карета. И вспоминается совсем другое озеро, чьи воды живые настоящей тьмой, готовой схватить любого и утащить в хладные глубины. И я там побывал.
Настроение упало, а чувства выморозились до ледяного равнодушия, как всегда со мной бывало, стоило затронуть то событие, кардинально изменившее меня и взгляд на жизнь.
Хватит мне здесь ходить как туристу и глазеть. Это место не для меня, это сборище темных мне претит. Сделаю свои дела и уйду.
Стоит всегда держать в голове, ради чего я суюсь в подобные места. Ради силы и немного любопытства. И не более того. Не стоит вникать в происходящее больше нужного и строить какие-то ни было связи с этими отбросами.
Решив так, на душе немного полегчало. Даже дышать стало проще. Я ведь здесь не наставлять всех на путь истинный пришел? Да плевать вообще на всю эту атмосферу и прочее, покруче видал и ничего.
Черная карета разбередила плохие эмоции, вытащив весь негатив изнутри и буквально ткнув носом. Но стоило это понять, как обычное спокойствие и легкий настрой вернулись, а в разуме прояснилось.
Фестиваль как фестиваль, только убивают многовато, а в остальном обычная сходка разумных по интересам. Чо бубнить то?
Как будто я сам ангел.
* * *
Стоило понимать, что на Фестивале принимали черепа только одаренных или сильных духов. И это как бы дофига цена за обычную еду. Так что не удивился я, когда подошел к одной забегаловке с краю улочки из высоких палаток и деревянных прилавков.
Тут прямо кухня на открытом воздухе. Огромный прилавок, он же столешница на три места и три высоких стула.
Сухопарый мужичок шустро двигает кистями с лопатками в руках, ворочая овощи с кусками мяса. Жар так и пышет под огромной плоской сковородой, бросаясь искрами в мужика, а тот и не морщится, когда они гаснут на красных от жара предплечьях.
— По чем порция?