– Я хочу, чтобы ты впредь держался подальше от моей сестры, – сказал Грант, ткнув пальцем в сторону Роума. Это вызвало у Роума желание протянуть руку и разорвать его, он был в холодной ярости. – Только потому, что у нас не хватает рабочих рук, я не увольняю тебя на месте. Дэйн надрывает свою задницу, управляя двойными классами, пока Кольт отсутствует. Я не могу позволить себе потерять прямо сейчас пару рук.
– А когда Дэйн вернется? – Челюсть Рим напряглась.
– Не знаю, – ответил Грант с натянутой и горькой улыбкой. – Думаю, это зависит от того, когда он планирует вернуться домой. Я испытываю искушение проверить твою биографию, просто чтобы посмотреть, что получится. Мне бы понравилось то, что я нашел?
Роум думал о своих четырех годах в тюрьме. О своей ужасной кредитной истории. Его записи в колонии содержали множество мелких правонарушений.
– Скорее всего, нет.
– Так я и думал. Не хочешь рассказать мне об этом?
– Зависит от некоторых вещей. Ты расскажешь Элизе?
– Разве она не заслуживает знать?
– Я больше не тот, кем был, это имеет значение? – Роум пожал плечами, чувствуя напряжение от гнева.
– Да, если это может навредить моей сестре, – прорычал Грант.
Роум ничего не ответил. Это было не его чертово дело.
– Так я и думал. Я оставлю тебя с этим предупреждением. Держись подальше от моей сестры, если хочешь сохранить работу. Один промах, и ты свалишь отсюда, понял?
Роум подумал о зарплате, получаемой еженедельно. Он так надеялся использовать ее, чтобы начать выбираться из ямы, в которой оказался. Сделать ремонт своего старого мотоцикла, убрать часть в заначку. Он думал о своей хижине, о том, как хорошо снова иметь дом, который можно назвать своим. Что ему не приходилось спать в дерьмовых придорожных мотелях с черной плесенью на потолке или валяться на диване у одного из старых друзей своих родителей. Или, что еще хуже, спать под мостом. Он делал все это, и не было ничего лучше, чем иметь свое собственное место.
И он подумал об Элизе. Милая, великолепная, застенчивая Элиза, отвечающая на его прикосновения как никто из тех, кого он когда-либо встречал. Которая заставляла его чувствовать, что он может сделать что угодно, когда смотрела на него своими большими, сияющими глазами.
А потом Роум подумал о своей семье. И что никогда, никогда больше не хотел быть им обязанным.
И он подумал о тюрьме.
Поэтому мужчина вздохнул, побежденный.
– Я понимаю. Я больше не буду говорить с твоей сестрой.
– Хорошо. – Напряжение в челюсти Гранта немного ослабло. – Ничего личного, приятель. Это просто...