– Ты все еще видишь девушку с корсетом на спине и пятном на щеке? – догадался Роум.
– Просто... это все еще беспокоит меня, хотя я знаю, что не должно, – кивнула она. – Думаю вот почему я стесняюсь. Потому что не думаю, что люди видят меня, они видят... ты знаешь, – Элиза сглотнула, – чудачку.
Роум коснулся пальцами верхней части ее шрама у основания шеи, а затем спустились вниз, касаясь изгиба ее спины.
– Надеюсь, я понял. Тебе достаточно часто говорят, что ты нечто, и ты начинаешь в это верить. Не имеет значения, насколько ты изменилась снаружи, ты не можешь полностью отпустить то, что было раньше. Я понимаю это. Действительно понимаю.
Элиза ничего не сказала, но ее дыхание было прерывистым.
– Я понимают этот шрам, но от чего этот? – Он дотронулся до ее бедра, до шрама на нем.
– Когда вставляют металлические стержни в твою спину, они берут кость из твоего бедра и прививают ее. Ты получаешь два шрама по цене одного. – Элиза посмотрела на него через плечо, и ее губы изогнулись в полуулыбке. – Повезло, верно?
– Возможно. А может и нет, – сказал Роум. – Если ты когда-нибудь захочешь сделать татуировку, просто дай мне знать. Я бы все время держал тебя за руку. – Он снова провел пальцами по ее спине. – Не то, чтобы ты не такая красивая, как сейчас.
– Ты не думаешь, что это... странно? Мои плечи не ровные. Моя одежда плохо сидит. – Элиза вздрогнула от его прикосновения, ее полотенце немного сдвинулось.
– Детка, – мягко сказал Роум, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в основание обнаженной шеи. – Единственное, что замечаю в твоей одежде – это то, как быстро мне хочется вытащить тебя из нее.
– Боже, Роум. Ты невероятен для самооценки девушки, знаешь это? – У нее снова перехватило дыхание.
– Меня не волнуют другие девушки, – сказал он ей, отбрасывая в сторону еще один локон волос, чтобы еще раз поцеловать ее в шею сзади. – Я забочусь о тебе. Только о тебе, Элиза.
Девушка вздрогнула, когда Роум лизнул изгиб ее шеи, и ее руки на полотенце задрожали.
Он протянул руку, потянув ее за пальцы, которыми она удерживала полотенце, прижав к себе. И Элиза медленно отпустила его.
Полотенце упало на пол у ее ног, и Элиза предстала перед ним обнаженная.
Она была прекрасна. Как бы она ни сомневалась в этом, у него никогда не возникало сомнений, что увидеть ее великолепно обнаженную будет незабываемо. Роум видел кусочки кожи здесь и там, он был близко знаком с плотью между ее бедрами, но видеть всю картину было по-другому. Ее глаза были широко раскрыты, дыхание учащенным, она явно паниковала, несмотря на его успокаивающие слова.