– Из-за этого. И еще кое-чего.
– И еще кое-чего? – спросил Роум и, протянув руку, коснулся ее щеки, где раньше было родимое пятно. – Например?
– Мое тело. – Элиза понизила голос и наклонилась.
– Что не так с твоим телом?
– Оно кривое. Сколиоз. И у меня есть шрам. – Она медленно кивнула и махнула рукой. – Очень большой.
Его губы дернулись от удовольствия, и Роум наклонился, жестом приглашая ее наклониться поближе.
– Не знаю, заметила ли ты, – тихо сказал он, – но у меня много татуировок.
– Я заметила.
– Так что я думаю, что смогу справиться со шрамом или двумя.
– И у меня не было красивого нижнего белья, – печально сказала она ему. – Никаких девчачьих милых штучек. Никогда не было причин покупать его.
– Так ты не хотела заниматься со мной сексом из-за своего шрама и потому что у тебя не было милого нижнего белья?
Почему это выглядело так, будто Роум изо всех сил старался не рассмеяться? У нее был серьезный разговор с ним, черт побери.
– Эти вещи очень важны. – Элиза кивнула, пытаясь одарить его надменным взглядом.
– Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Я думаю, что два шота «Егера» было слишком много. – Он потянулся за ее «Короной» и колой. – Может, мне стоит это выпить.
Элиза отодвинула напитки подальше от него, и когда Роум поднял бровь, она сделала глоток, бросив на него вызывающий взгляд.
– Мне нравится то, что я чувствую.
– О, держу пари, что так и есть.
Боже, Роум был таким милым, когда улыбался. Эти улыбка, голубые глаза, длинные ресницы и пирсинг. Пирсинг в носу придавал ему опасный вид, но именно пирсинг в губе нравился ей больше всего. Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, и Элиза протянула руку, чтобы провести большим пальцем по его нижней губе. Она была такой мягкой, так чудесно контрастировала с твердым металлом кольца. Девушка зачарованно провела по ней пальцами.
Роум обхватил кончик ее большого пальца губами и провел по нему языком.
Элиза втянула воздух, тепло разлилось по ее телу. Ого.
– Так это были единственные причины, по которым ты не хотела заниматься сексом, Элиза? – Он оторвал ее руку от своей губы и, взяв за запястье, начал медленно покрывать поцелуями ее ладонь.
Она смотрела на это зрелище, зачарованная щекочущими движениями, и чувствовала, как жар возбуждения снова поднимается по ее телу. Зрелище его рта на ее коже было очень возбуждающим.
– Я не хочу быть на собачьей вечеринке, – тихо призналась она. – Это слишком больно.
– Я бы никогда так с тобой не поступил, Элиза. – Роум сильнее сжал пальцами ее запястье. – Я думаю, что ты великолепна. Невероятно застенчивая, но чертовски сексуальная. Мне хочется, чтобы ты не стеснялась меня, потому что я не лучше и не хуже тебя. Я – это просто я, а ты – это просто ты, понимаешь?