Шахматов: – Как верно вы это подметили, Иван Александрович, меня также занимал этот вопрос.
Бодуэн де Куртенэ: – И, что же?
Шахматов: – Тёмное это слово – Крым. Мне нравится его этимология – «Клин» с последующим озвончением Л – в Р и трансформацией Н в позднее М. Согласитесь, это больше похоже на географическое описание данной части материка, чем надуманный «ров», появившийся гораздо позднее, чем человеческая речь. Названия же топонимам давались в основном по внешнему виду. Но нельзя не обратить внимания и на бытующее повсеместно слово «крынка». Тем более, что сёла с таким названием есть в Российской империи совершенно в разных местах. Полуостров, конечно, не какая-то крынка, это – большой КРЫН!
Древним рыбакам-мореходам важно было давать названия по внешним приметам, это логично.
Масальский-Сурин: – И то сказать, господа, моё село Сарата, что в Аккерманском уезде, – чем вам не Саратов? До Саратова-то греки, чать не доходили…. И тут я склоняюсь, господа, к мысли, что производство названия Саратова от тюркского «Сары-тау» (жёлтая гора) не выдерживают никакой критики. Ну, есть там гора, так она издревле Соколиной зовётся. А вот Сарат, думаю, восходит к древнеиндийскому корню sarat, что в переводе – течёт, текущая. Немало, скажу вам, на Руси рек и находящихся рядом поселений, с этим именем – Сарат. Но ведь не индийцы приходили сюда названия давать! Получается, что славяне – суть древние индийцы!? А, кстати, в Крыму, возле городка Белокаменска есть развалины крепости Инкерман! Случайно ли такое созвучие «Аккерман-Инкерман», господа?
Олсуфьев: – Позвольте и мне слово молвить, господа! Считаю, что не случайно именно сюда совершили «лингвистическое паломничество» Кирилл и Мефодий. И не случайно именно Крым, старославянскую Корсунь, избрал князь Владимир местом крещения. Само имя города, произносимое на греческий манер как Херсон, явно имеет праславянские корни, связанные с крепостью, мужской силой….
Возле стола с беседующими учёными, прервав говорящего, появляется Цезария. Она звенит над их головами в колокольчик, диспут смолкает.
Цезария: – Господа-господа, милости прошу прервать вашу высоконаучную дискуссию, чтобы отведать напитков и лёгких закусок, развлечь дам танцами и приятным разговором. А потом вам предстоит второй раунд!
Учёные оставляют свои стулья, идут к массе гостей, где дамы блещут нарядами, мужчины – мундирами.
Фасмер отрывается от бумаг, на которых что-то быстро записывал, переворачивает листок, кладёт сверху перо. Лишь затем встаёт из-за стола, следует за всеми.