Семья у нас вполне современная, с роду ни одна из женщин не носила платок, и покупка моя могла вызвать определенное недоумение. Что, впрочем, и произошло. Мама посмотрела на меня с нескрываемым удивлением, хотя и знала, что я единственная в семье не признаю ни брюк, ни вульгарности в одежде.
– Ты хочешь этот платок? – спросила она улыбаясь.
– Да, он мне очень нравится, – ответила я, покрутившись перед ней.
– Так и быть, возьмем его.
Добравшись до дома, мы стали разбирать покупки. Папа уехал в командировку в далекую Австрию, а другого человека, перед которым можно было бы покрасоваться в новых нарядах, в доме просто не было, однако снимать платок я все-таки не спешила.
– Айше, тебе нравится мой платок? – спросила я у сестры.
– Да, он мне нравится, а куда ты будешь его надевать? Мы же редко ходим в гости.
– Дома буду носить.
– Дома? – уставилась она на меня широко открытыми глазами. – Да ты запаришься в нем!
– Нет же, ткань тонкая и легкая, пощупай? – подошла я к ней.
– В самом деле, как пушинка. А мне дашь поносить?
– Конечно.
– Ты моя радость! – прижалась она ко мне и звонко рассмеялась.
…По вечерам я ходила в музыкальную школу, училась играть на рояле. Домой возвращалась усталая, но полная приятных впечатлений. Сегодня мы разучивали новую мелодию, которая особенно запала в душу. Одухотворенность, навеянная ее нежными нотами, не покидала меня ни на минуту.
Ночь была необычайно чудесной. Кажется, все звезды, что когда-либо сияли на небе, сошлись над нашим домом.
Я легла на кровать, набросила на себя тоненькое покрывало и закрыла глаза. Но спать не хотелось. Наоборот, более бодрой я себя не чувствовала никогда. Кажется, с удовольствием станцевала бы сейчас. Даже перед публикой, ничуть не смущаясь множества глаз, уставленных на сцену. А еще прыгнула бы с парашютом. С любой высоты. И никакого страха! Точно знала, что не разобьюсь. Потому что в том состоянии, в котором я находилась в этот вечер, человек не может умереть. Никак не может. В такие мгновения смерть просто перестает существовать…
А потом пришел сон. Скорее даже не сон, а что-то вроде легкой, расслабляющей полудремы, ловко балансирующей между забытьем и явью… И вместе с ним… мелодия. Она звучала громко… Настолько, что могла, кажется, разбудить не только сестер и родителей, спящих в соседних комнатах, но и весь город. Но ни грохота в ней, ни скрежета, ни визгливых нот. Нежная и вместе с тем до боли в сердце печальная мелодия…
Утреннее мое пробуждение было каким-то тревожным. Несколько минут я растерянно озиралась по сторонам, пытаясь понять причину своего беспокойства. Тишина, обычная в столь ранние часы и вполне привычная для меня, сегодня почему-то угнетала. Она давила, как серая тоска… И вдруг до меня дошло… Мелодия… Её не было… Глаза мои тут же наполнились слезами. Было такое ощущение, что я потеряла что-то очень ценное, данное мне на хранение.