– А теперь все наоборот. Их клетки стали врагами.
– Их клетки по-прежнему любят друг друга. Просто подключился Его Величество Мозг со своими клетками. Серыми.
– А может не надо вмешиваться? Может, жизнь сама решит, быть им вместе или нет?
Дедушка ничего не ответил. И песенку тоже не насвистывал. Он о чем-то задумался.
Я заметил воробушка, запутавшегося в ветках дерева, и помог ему высвободиться. Он улетел.
– Почему ты освободил птичку? – спросил дед.
– Она же застряла.
Дед улыбнулся.
– Так, может быть, не надо было вмешиваться? Может быть, жизнь сама бы решила, жить ему или нет?
Я ничего не ответил.
– Если можешь помочь, хотя бы постарайся. Сделай то, что считаешь нужным. А решать все равно будет жизнь. Если этому воробушку суждено сегодня умереть, он умрет. Но жизнь ему навстречу сегодня послала тебя. В восемь вечера жду тебя возле задней стены дома.
– А что в восемь вечера?
– Поговорим.
– А что мне делать до этого?
– Что хочешь. У тебя же каникулы. Наслаждайся, счастливый ты мой.
Я походил немного по деревне, понаблюдал за деревенской жизнью. Увидел, как доярка доит корову. Она меня угостила парным молоком. Я с детства не люблю молоко, но не стал ее обижать и выпил стакан до дна. Понаблюдал, как ремонтируют трактор, как аккуратно складывают поленья на зиму, как собирают коровий навоз, увидел, как дикая кошка забралась в курятник и все куры начали кудахтать в панике, пока не прибежала хозяйка и не выгнала кота…
Одним словом, впечатления!
В восемь вечера я, как и договаривался с дедом, был возле задней стены дома. Дед готовился разжечь костер. Он складывал мелкие ветки, под них подложил газету, а на них сложил дрова потолще.
– А, Таблетка. А ты пунктуальный. Молодец.
– А что это под дровами, деда?
– Картошка. Когда-нибудь ел картошку, запеченную в углях?
– Нет.
– Это был риторический вопрос. Присаживайся.
Я устроился на земле. Уже темнело. Вокруг кружились светлячки, стрекозы, кузнечики и много еще всякой живности. Пение разных птиц сливалось в одну захватывающую мелодию. Я наблюдал, как дед ловко разложил дрова и разжег костер. Он уселся напротив меня и некоторое время ничего не говорил.
Молчал и я. Не хотелось вмешиваться в то, что происходило. Хотелось лишь наслаждаться этой медитативной тишиной. Тишину прервал дед.
– Вот обыкновенная картошка. На первый взгляд ничего особенного. Но. Картошка, запеченная в углях – это тебе не фри из какой-нибудь забегаловки. Это даже не приготовленная мамой жареная картошка, которую так любят дети. Это то, что ты сделал сам. В диких условиях. Чувствуешь этот кайф? То же чувствовали наши предки, когда жарили мамонта. И не важно, мамонт это или картошка, не важно, происходит это в каменном веке или в нашем – пластмассовом, главное, что ты сам разжег костер, сам побросал в него картошку, сам решил, когда доставать, как есть. Понимаешь, о чем я? В нас до сих пор живут инстинкты и желания первобытного человека.