– Хвостик оторви – и в таз. Всё перемелется, мука будет, – Маша засыпала очередные ягоды сахаром. – Подожди, сестрёнка. Всё проходит – и это пройдёт.
В субботу Вадим сдал смену раньше и пошел на всенощную.
Встал в полутемном углу за приделом.
– Прости, Господи, мою душу грешную. Прости, Господи. Наташа, прости.
Потом пошел со всеми в трапезную пить чай. Есть одному дома было невозможно. Уходить не хотелось.
Ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Прихожане принесли пирожки, сладкое. Жара спала, потянуло прохладой. Все расселись за длинным столом, после краткой молитвы пили чай и беседовали.
На этот раз отец Михаил отвечал на вопросы об отпуске:
– Довели себя, понимаете, до позора полного. Кто отпускает женщину свою одну на отдых? Я не понимаю. Тот, кто устал от неё дома? Ну тогда, извиняюсь, это не семья, это идиотство. Так нельзя. Женщина одна отдыхать не должна. Нехорошо это. Я слышал эти истории тысячу раз уже. А попробовать, а интересно, Господи, помилуй, ах, прости, второй раз тоже не грех и так далее. Это ж постоянно повторяющаяся вещь. Нельзя отпускать женщину одну. Так может поступать только человек, который не любит свою жену, не бережет её.
Вадим заерзал на стуле. Ему стало плохо, душно. Он осторожно выбрался на улицу.
Дома включил телевизор. Щелкал кнопками пульта, всё прокручивал в голове разговор.
Какой-то парнишка с дальнего конца стола спросил:
– Можно ли искать жену, если нет денег на её содержание?
– Хороший вопрос. Можно, – с готовностью ответил батюшка. – Можно, если есть желание трудиться. Но жены разные. Большинство женщин быстро хамеет в требованиях, у них начинают рога расти, – он показал два растопыренных пальца, прихожане заулыбались. – Женщины, они, конечно, сейчас будут обижаться, но я скажу. Бабы, они же наглые, противные. И если она в лоб не получит хотя бы раз в жизни, она ничего не поймет. Ни-че-го.
Отец Михаил поставил локти на стол, подпер кулаками подбородок и призывно посмотрел на собравшихся:
– Мужики виноваты во всём. Мужики виноваты. Распаскудили бабьё. Не били долго. Они из-за этого думают, что их не любят.
При этих словах раздался хруст и батюшка, чудом ухватившись за стол, основательно завалился на бок. Женщины, охнув, повскакивали помочь.
– Да это стул, выработал свой ресурс, – не поменявшись в лице, отец Михаил встал поменять его на другой. – Так вот, братья и сестры, – продолжал он походя, – предлагаю тут подумать. Что лучше, а что хуже.
Вадим никак не мог сосредоточиться на чем-то одном, всё щелкал и щелкам пультом, наконец, раздраженно бросил его на пол.