Вирус турбулентности. Сборник рассказов (Амалфеева) - страница 18
Тот же молодой человек снова поднял руку:
– Что же, прямо бить? Женщину – бить?
– Ну конечно! – отец Михаил сыто улыбнулся. – Конечно. Ты попробуй. И жить потом попробуй с ней. И с собой. Если захочешь.
Батюшка опустил руки на стол и, перекладывая высыпавшиеся куски рафинада обратно в коробку, тихо, как для себя, заговорил:
– Она за тебя держится, на тебя смотрит. В упор, в лицо. Потому что она от тебя, от мужа, взята. На тебя и смотрит. А ты от земли взят – на землю смотри. Она в защите нуждается, в тепле, в покрове. В том, чтобы быть на месте, как ребро, вот здесь, – он поднял глаза и постучал указательным пальцем себе в грудь, – под сердцем.
– А с рогами как?
– А что с рогами, – грянул отец, откинулся на хлипком стуле и размашисто развел руки в стороны, – прижал покрепче – они и осыпались, те рога, как прошлогодний снег. Так-то. Всему вас учить надо.
– – – – -
Аутсайдеры
Махнув рукой или показав пальцем в любую сторону, мы делим этим жестом пространство на две части – правую и левую.
Линия на белом листе раскалывает его на две плывущие льдины. Каждый день разнимает нас на вчера и завтра. Любое событие – на "до" и "после". Упавший луч, брошенная ветка, дорожная разметка очерчивают зримые границы, разобщают и дробят делимое. Переступая их, мы физически ощущаем сопротивление.
Самое простое понятие или слово, будь то "собака" или "хомяк", сортирует людей на имеющих и не имеющих, любящих и не любящих, боящихся и нет.
Здоровье, деньги, возраст, образование – капризные обстоятельства, разделительные черты, невидимые линии, структурирующие нас на правых и правильных "своих" и неправых и ошибочных "чужих".
Мы – обоюдные аутсайдеры.
Взаимозаменяемые и не существующие друг без друга.
– – – – -
ЗнАмение
В храме было тесно и людно. Нарядные улыбающиеся разновозрастные мужчины, женщины и дети подпевали хору: "Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют". Марина тоже пела со всеми. Знакомая воодушевляющая сладостная мелодия рождественского гимна заставляла поднимать подбородок выше, вставать на носочки и подставлять лицо льющемуся сверху свету. Храм весь в белом. Ёлки. Рождественская служба подходила к концу.
Батюшка поздравил всех с праздником, прихожане приветствовали друг друга, обнимались, дарили подарки. Марина отошла к загороженному скамейкой выходу левого придела, в угол храма, чтобы переодеть косынку на шапку. Стекла высоких окон были покрыты толстым слоем инея. Она потрогала иней, поскребла ногтем, подышала в стекло – образовалась дырочка с подмокшими ломкими краями, посмотрела сквозь неё на огни гирлянд, нарядные ёлочки, отражения окон на снегу в ограде, маячки автомобилей далекой трассы. Приложила к стеклу всю ладошку и долго слушала, как отпечатывается на ней холод.