– Наши дети и Крошечку-Хаврошечку, и Гарри Поттера любят. А те всё по коровьим ушам да кроличьим норам. А ты потом жене объясняй, что не мартовский заяц.
– Поттер-то тут причем?
– Под руку попался.
– Где она?
– Не знаю, ты ж с ней разговаривал.
– Да… – он переминался с ноги на ногу, перебирая ключи из связки на указательном пальце как четки, – Знаешь, у меня друг есть, армейский, врач, психолог-психотерапевт. Может, ему позвонить?
– Звони, конечно, где она сейчас бегает. У нас только до второго этажа решетки на окнах.
– Найди её, а? Я выйду позвоню, музыка – не слышно. У тира встретимся.
Через полчаса в тире, сидя на единственном стуле, навзрыд плакала Ира. Соколов сидел перед ней на корточках, крепко зажав в правой руке связку ключей.
– Ира, ну что ты, всё хорошо.
– Игорь Александрович, это неправда, я так не говорила, – она раскачивалась взад-вперед, упираясь запястьями в стул, мокрое лицо опухло, – Игорь Александрович, – она завыла, наклонилась и уткнулась лбом в его плечо.
– Тихо-тихо, Ира, осторожно, – он отклонился, – не нужно плакать. Всё хорошо. Сейчас пойдём, умоемся, успокоимся. Зачем так расстраиваться.
– Простите, простите, пожалуйста. У меня мама…
– Ирочка, не нужно так переживать. Это вредно. И плохо сказывается на психике. У всех мама. Зачем саму себя так пугать.
Дверь тира открылась, вошел мужчина в спортивной куртке.
– О, Виталий, приветствую, – Соколов встал и пожал вошедшему руку. – Познакомься, Ирочка, это Виталий Семенович, мой хороший друг. Он – врач. Он посоветует тебе, как с мамой быть. Ты только не переживай.
– Спасибо, Игорь Александрович, – она повернулась к мужчине в куртке. – Вы врач? У меня мама, ей в больницу нужно, а меня не отпускают.
– Кто Вас не отпускает?
– Они не отпускают.
– Кто они?
– Все – они. Никогда не отпускают.
Из непроглядной тьмы в окно били фонари спортплощадки. Свет в лаборантской не включали. Снизу доносилась музыка.
– Оль, зачем ты так? Хорошая девочка.
– А чё такого, Ангелина Васильевна? Нам с Вами что ли меньше досталось? Она – к директору. Вам – выговор за неумение наладить работу в коллективе, за давление на сотрудников, статьи в газетах об авторитарной матери Олега Королёва. Мне – плюс два рабочих дня, Алинка без меня не выступит – и плакала наша заграница. Я десять лет землю носом рою, чтобы выехать и ребёнка вывезти. Ничего с ней не будет. Полежит – мозги подлечит. Хватит припевочкой по турпоходам прыгать. Пора взрослеть.
– Ладно, Оль, – Ангелина Васильевна, осев плечами, грузно облокотилась на стол , – давай Верину маму помянем.