– Лопухи, баянист играть уже устал!
Лёня Пехтерев ездил в «Юный ленинец» три лета подряд. Менялось начальство, менялись вожатые и воспитатели, а шуточки были всё те же.
Старший вожатый в пионерлагере Игорь Иванович был гипнотизёром. Он учился у Михаила Куни и апофеозом каждого пионерского костра являлись выступления старшего вожатого на бис. Происходило это так: из зрительской массы, не важно, был ли это пионер, или работник лагеря, вызывался доброволец, его куда-то уводили подальше от сцены, а гипнотизёр просил придумать для добровольца задание. Затем доброволец возвращался, и гипнотизёр его усыплял, приговаривая:
«Спи, спи, засыпай…делай, что я тебе велю, делай, что я тебе велю…»
После этого испытуемый действительно засыпал, подчиняясь воле гипнотизёра, и начинал выполнять задания, которые были разнообразными и вполне безобидными. Пионеры, немея от восторга, восхищались телепатическими способностями старшего пионервожатого. Ведь гипнотизёр, это не какой-нибудь заурядный массовик-затейник. Это, если разобраться, одна из загадок человеческого мозга.
Пожалуй, единственный человек из всего лагеря, кто не верил этой телепатии, был вожатый третьего отряда, носивший фамилию Природа. Вожатый Александр Природа так и говорил, мол, жульничество это всё, а никакой и не гипноз. Дурит вас балбесов, Игорь Иванович, а с «добровольцами» заранее договаривается. Короче, все вы недоумки, и уши у вас холодные! Сам же Природа недавно демобилизовался из армии и в отношениях с пионерами избрал манеру поведения прогибающегося ефрейтора, стремящегося в сержанты, гоняя своих парней строевым шагом и в столовую, и в клуб, не говоря уж об утренних и вечерних линейках. И другие пионервожатые прикалывались:
«Ну, что Природа, опять пионеров в сортир строем повёл?»
Старшему гипнотизёру Игорю Ивановичу подобное служебное рвение не нравилось, и он мягко выговаривал Природе по этому поводу личное «фе». Ведь не армия же, но против Природы, как говорится, не попрёшь.
На прощальном костре Игорь Иванович снова выступал с телепатическими опытами. Лагерного баяниста, усыпив, он заставил «удить рыбу», другой доброволец, уже из пионеров, изображал «белую лабораторную мышь». Наконец, предстояло выбрать последнего героя прощального пионерского костра. И тут все заголосили: «Природа! Природу на сцену!» И затем уже стали скандировать:
«При-ро-да! При-ро-да!!!»
Пришлось Природе лезть на сцену. Да он и сам, кажется, уже собирался, как фигура, неподдающаяся никаким животным магнетизмам, разоблачить фокусника, а заодно убедить всех в своих подозрениях. И тогда кто-то из пионеров, когда добровольца уже увели от сцены ассистенты, придумал необычное задание, выкрикнув из глубины зала: