— Они звери, в них нет того разума. — холодно произнесла Шилли, сжимая кулак и раздраженно ударяя по каменному зубцу, отколов небольшую каменюку. — Напрасные жертвы, из-за золотожопых наследниц…
— Тише. Если она услышит, то сделает ещё хуже. — прошептала Лянь, оглядываясь.
— Любимая, куда хуже? Мы и без неё сгинем! — холод сменился печалью, старшая в их связке женщина, повернула голову и всмотрелась в глубины души подруги. — Ты ещё не поняла? Наше путешествие по дерьмовым рекам ещё не закончилось, но вот-вот подойдёт к концу, безрадостному концу.
— Не думала об этом. Дел много было. — пожала плечами та, но решила восполнить этот недостаток в связи с нынешней обстановкой, много времени не потребовалось, буквально пара минут. — Мы не можем покинуть крепость. Нас никто не отпустит и не примет, а если попытаемся, заклеймят предателями, даже в самом мягком варианте, нам закроются все дороги… богиня, как до этого дошло?
Лянь ужаснулась полученным выводам. Она с безумной надеждой посмотрела на любовницу, но та печально усмехнулась и отвернулась к полю брани, на котором сейчас вновь бушевали гоблины.
Их было гораздо больше. Сотни стремились в численности к тысяче и это не считая убитых.
Даже лучницы и магессы, что развлекались их безжалостным истреблением, забирая десятками жизней за раз, не приносили каких-то особых результатов.
— А ведь это только начало и здесь нет гоблинов с хорошим снаряжением. — продолжила нагнетать обстановку Шилли.
Пока единственный остравок здравомыслия предавался безрадостному зрелищу, новая госпожа Инферно, наша блистательная, неповторимая, ебабельная клановая принцесска Тиара занималась очень, очень важными делами.
Болезненный крик, почти такой же, как у насилуемой и убиваемой самки, разносился по игровой комнате одной садистки.
— Да-а-а, малыш! Кричи, сильнее! — одной рукой Тиара сдирала с парня кожу, другой же не переставала себя ласкать, явно возбуждаясь от зрелища. — Ах! Это мерзко, но радуйся, ублюдочный раб, что ты своим видом приносишь удовольствие мне, самой великой твоей госпоже!
Каждое слово отдавало тонной возбуждения и будь она девой традиционных взаимоотношений, принудительно бы возбудила жертву и изнасиловала её, но нет — подобное недопустимо.
— Гх-хоспажа, пх-хащадите… — проскулил несчастный.
По комнате разнёсся хлёсткий звук удара, а затем злое, раздраженное шипение:
— Ублюдок! — удар, удар и ещё удар. — Я почти кончила! А ты! Всё! Ублюдок, лечения не дождёшься, будешь медленно подыхать, тварь!
Тиара брезгливо сморщила носик и махнула рукой, убирая за собой грязь, а точнее очищая пол от заляпанный крови и ошметков плоти.