«Стоп, эта женщина не моя мать! Так почему я так реагирую»? — мелькнула мысль в голове и пропала. Нежность теплой волной согрела душу.
Я тут тебе поесть принесла, — засуетилась женщина. На прикроватной тумбочке появились баночка с гречкой и кусочками курицы, помидоры, огурцы, яблоки, печенье, палка колбасы, кирпичик хлеба и пачка «Космоса».
— Спасибо, мамуль, — поблагодарил я, справившись с чувствами.
— Кушай, Мишенька, на здоровье, поправляйся, а я тебе ещё принесу, — женщина улыбнулась и ласково погладила по жесткому ежику волос.
— Хорошо, мам. Я потом как-нибудь. Только что пообедал. А за еду, ещё раз спасибо. Мне сейчас кушать хочется всё время. Наверно, на поправку иду. А в больничке с этим, сама понимаешь, не очень.
Женщина изумленно смотрит на меня.
— Мишенька, с тобой всё в порядке? Может надо чего? Так ты только скажи!
— Да всё в порядке, мам. Чего ты так распереживалась?
— Ты никогда мне спасибо не говорил, — задумчиво протягивает женщина, — Может, решил, наконец, за ум взяться? Слава тебе господи. Миша, бросай своих дружков поганых! Из-за них у тебя вся жизнь наперекосяк пошла. Тебе двадцать один год всего, а уже отсидел. И сейчас подрезали. Зачем тебе всё это? Ещё не поздно всё исправить. Устроишься на завод, будешь жить как все нормальные люди.
— Мам, я сам больше этой фигней заниматься не буду. Не знаю, пойду на завод или нет, но занятие себе найду. Больше никаких дел со шпаной, обещаю. По крайней мере, сам инициативу проявлять точно не буду. Обещаю, — отвечаю матери.
— Правда? — глаза женщины влажнеют, — Неужто за ум взялся? Не верила, что доживу до этого!
Поболтали немножко с «мамой». Вернее, говорила она, а я слушал, кивал и поддакивал. «Мама» мне понравилась. Женщина простая, жизнью битая, но сына своего любит и только добра ему желает.
Наконец, «мама», поцеловав меня на прощанье, удалилась. Через полчаса прибежал радостный сосед по палате, попробовал завязать разговор, но я не был настроен на беседу, отвечал односложно. Любитель общения надулся, достал карандаш и журнал с кроссвордами, и раздраженно отвернулся.
Третья посетительница появилась под вечер. Она, заглянула в палату, когда я уже начинал дремать.
— Здорово, Мишка. Как сам, оклемался? — спросила гостья с порога.
Посетительница подошла ко мне и присела на матрас соседней кровати. Ей было лет 20. Я с интересом разглядывал гостью, расплывшуюся в широкой улыбке. Синие тени на веках, ярко-алая вульгарная помада, белое от пудры лицо. Мордашка, несмотря на молодость, потаскана, верхний зуб в правом углу отсутствует. Глазки ушлые, рожица хитрая, но уже видны отеки и небольшая одутловатость.