Парочка, не торопясь, подходит к нам.
— Ева, они к тебе пристают? — покровительственно спрашивает брюнет, обнимая девушку за талию. Она чуть отстраняется, заставляя его убрать руку, и задумчиво глядит на меня.
Мои губы кривятся в презрительной усмешке. Сейчас блондинка с удовольствием даст команду «фас» своему воздыхателю.
Девушка смотрит на меня, хочет что-то сказать, но передумывает.
— Нет, все нормально, идем отсюда, — блондинка тянет парня от нас.
— Ева, подожди, — брюнет кидает на меня короткий взгляд и отстраняется, — Что-то мне не нравится, как этот алкаш на нас смотрит. Борзый очень. Ты чего плесень зенки вылупил, на пузырь не хватает, вот и бесишься?
«Да что же вы такие однообразные, водка, пузырь, алкаш. Фантазии на другое не хватает?» — мелькает досадливая мысль.
Спокойно рассматриваю Андрея. Отмечаю перебитую переносицу, сбитые костяшки на руках, шрамик от рассечения на лбу.
«Боксер. 100 процентов».
Молчание, брюнет воспринимает как слабость.
— Чего заткнулся уголовник херов? Сыкотно? — парень с превосходством смотрит на меня. Качок рядом надменно ухмылаяется.
По уму надо было промолчать. Но в душе поднимается мутная волна раздражения.
— Ага, — киваю Андрею, и он расплывается в победной улыбке, — Очень тебя боюсь. Люди всегда опасались бешеных животных. А ты такой высокий, сильный и умный, наверно. Был, пока по голове бить не начали. Но не переживай, мозг, в твоем случае особенно не нужен. Важно, что у тебя основная функция осталась. Кушаешь хорошо, пищу тщательно пережевываешь? Вот и прекрасно. Это самое главное.
По мере моего спича, торжествующая улыбка на лице Андрея угасает, а глаза загораются бешенством.
— Я тебя сейчас урою, сявка подзаборная, — брюнет сжимает кулаки и делает шаг ко мне.
Гопник в коричневых штанах напрягается, но его оттесняет в сторону качок, заявивший:
— Пусть один на один разберутся. По-мужски.
— Андрей, не надо, — девушка хватает парня за локоть, но он резко вырывает руку.
— Всё, тебе кранты, — злобно шипит брюнет.
Начало его движения я позорно проморгал. Сделал попытку достать его правым крюком, но Андрей ловко поднырнул под удар и на выходе, коротким движением всадил кулак в печень.
Тело скручивает сильнейший спазм. Сознание корежит от страшной, заполнившей каждую клеточку, боли. Не чувствую под собой ног, сворачиваюсь в клубок, и мягко падаю на бок, держась ладонью за «взорванную» ударом печень.
— Мудак, он недавно ножевое получил, только из больницы вышел! — запоздало орет мелкий гопник. Голос приятеля доносится, как сквозь толстый слой ваты.