Часы щелкнули, забарахлил телевизор. Стаска, увлекая Риту за собой, распахнул окно, забрался на подоконник.
Милиционер замер с поднятой палкой, машины не двигались с места, пешеходы столпились, готовясь ступить на черно-белую спину зебры. Девочка тянулась к шарику с нарисованной собакой, а воздушная собака держалась в воздухе и косила насмешливым глазом.
Часы снова щелкнули, милиционер опустил палку, машины сорвались с места, собака взлетела. Девочка заплакала.
– Как здорово… – прошептал Стаска.
Он до самой ночи не отпускал Ритиной руки и слушал ее, как слушают сказки – с блеском в глазах и закушенной нижней губой. Она сама в детстве также слушала бабушку.
Бабушка пахла лекарствами и липовым чаем; ее голос, словно густой сироп, тек по жаркому дню:
– К старости тебе будет казаться, что ты прожила в два раза больше, чем все остальные. Теперь твоя память как бездонный колодец. Ты запомнишь каждый шорох, звук и запах, каждое слово, каждое движение, свое и чужое. Иногда будешь думать, будто сходишь с ума… У волшебства, милая, как у монеты, своя обратная сторона.
Рита запомнила каждую прожитую секунду, длинную и короткую.
Она любила листать старые календари, смотрела на числа и вспоминала свои дни со своим мужем, Степаном. До мельчайших подробностей, звуков и запахов. Календари заменяли ей фотоальбомы, записи со свадьбы и прочих торжеств.
Особенно она любила первые два года: живых бабушку и родителей, а также долговязого, неуклюжего Степу.
И зачем он пристал к ней, этот прыщавый, странный паренек? Увидел на остановке, увязался следом, отвадить не получилось. Потом завертелось: Степан караулил у института, подруги смеялись, но признавали, что парень очень старается.
Когда ветер сорвал косынку с ее шеи и опустил рядом с мраморной девушкой, Степан перемахнул через бортик фонтана, даже не сняв обуви. «Герой!» – случайные прохожие с интересом наблюдали, как парень пытается сохранить равновесие и подцепить ткань – рыбку, угодившую в плен сильного течения. Он вылезал из воды под беззлобный смех, покрасневший до кончиков ушей, смущенный и мокрый. Еще и поранился.
Однажды Маргарите пришлось вносить за Степана залог: чтобы порадовать ее, парень оборвал городские клумбы, изрядно подпортив цветочную композицию. Позвонили из милиции, попросили забрать незадачливого ухажера. Папа вызвался сопровождать дочку и смеялся всю дорогу до участка. А на обратном пути ласково смотрел на пристыженного романтика, по-отечески хлопал его по плечу.
Рита так боялась, что папа остудит пыл ухажера, а получилось наоборот, Степан был обласкан и удостоен награды – рассказов о папиной молодости, тоже безденежной, но веселой, о семейной жизни и о том, как не могли выбрать имя для дочери, разрываясь между Маргариткой и Розой.