Александр, томясь в ожидании девушки, довольно часто выходил из здания вокзала и потом переходил на улицу, ведущую в сторону русского общежития. Выходил в надежде увидеть Настю, дальше совать нос боялся. Он не сомневался, что Петр Кейт без всяких проблем сдаст его немецкой полиции или советским военным, машины которых довольно часто проезжали мимо вокзала. Страх частенько заставлял бывшего солдата, одетого в гражданский костюм, озираться по сторонам. При появлении полицейской машины или советских «УАЗов» бородач невольно отворачивался или сразу же искал глазами дом, за которым можно было спрятаться…
Настя Кейт в этот день и в этот вечер на вокзал не пришла. В последний раз красивый и статный безбилетный пассажир смотрел из окна купе на перрон уже чужого и уже незнакомого города. Поезд тронулся с места, однако он продолжал внимательно вглядываться на медленно уплывающий от него перрон. Знакомого лица не было, его не было и тогда, когда очертания вокзала поглотила ночная темнота, поглотила навсегда. Минут через пять верзила, сильно сжав зубы, откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Сейчас он пришел к однозначному выводу. Настя, его первая любовь к нему уже никогда не придет, и он также никогда не ощутит страсть ее поцелуев. От понимания безысходности и душевной пустоты он заплакал, заплакал навзрыд. Своих слез он сейчас почему-то не стеснялся, весь человеческий мир с причудами был ему безразличен. Плачущий бородач сквозь туман с равнодушием смотрел и на молодого негра, который сидел возле окна, положив ноги на противоположное от себя сидение. Он никак не реагировал и на проходящего мимо него плешивого проводника, который почему-то со злобой смотрел в его сторону. Его не волновали и истошные крики молодых немцев, которые кучкой сидели неподалеку от него и «глушили» пиво. Кое-кто из юнцов под общий смех собутыльников швырял в проход пустые банки из-под пива, которые барабанили по всему вагону. Не задумывался он сейчас и о том, почему так грубо и безжалостно поступил с ним отец любимой девушки. Петра, как и самого себя, Александр относил к категории советских людей, которым всегда было присуще чувство человечности и взаимопомощи друг другу. Он все так и не мог понять того, какая муха укусила взрослого мужчину и в чем состоял грех солдата, пусть даже военного дезертира. Понять причины грубого отношения немца из России к себе, беглому просто-напросто не предстояло знать. Александр раньше и сейчас мало интересовался историей российских немцев. Все то, что успела рассказать о себе и о своих родителях Настя, для верзилы было обычным явлением. Жизнь молодых людей мало чем отличалась друг от друга, так жили тысячи и даже миллионы парней и девушек…