Желание хорошо выспаться было и у рядового Кузнецова, который только что начинал обживаться в новом подразделении и на новом месте. После команды: «Рота, отбой!», Александр сразу же ринулся в спальное помещение. Через пару минут он уже лежал в постели, кровать находилась на втором ярусе. Приятный запах чистых простыней благоприятствовал сну молодого солдата, в просторной комнате также было тихо. Только кое-где раздавался храп или тихий полушепот. Вскоре стало тихо и в коридоре. Дежурный офицер в прямом смысле загонял подчиненных в спальные помещения, которые по разным причинам еще продолжали бродить по казарме.
Относительная тишина способствовала притоку все новых и новых мыслей в голову армейского салаги. Кузнецов про себя улыбнулся, когда начал думать, что он, скорее всего, впервые в истории Вооруженных Сил, пусть даже в истории этого мотострелкового полка, за столь короткое время службы получил благодарность от командира роты. Хотя ему за знание текста присяги денежного довольствия не добавили, но такой «взлет» приводил его к мысли, что через полгода он получит звание младшего сержанта и будет командовать целым отделением. Большого желания получать звание ефрейтора у сибиряка не было, служивому солдату не хотелось ходить с одной «соплей» и видеть ухмылки своих однополчан.
От мечты стать младшим командиром солдат перенесся к воспоминаниям о гражданской жизни, которую, как ему казалось, он покинул уже очень давно. Кузнецов закрыл глаза и ему сразу же представилась его родная деревня. Перед ним возник Петька Сорокин, который первый сообщил ему о том, что его забирают в армию. Пятиклассник от своего дома бежал во всю прыть на самую окраину деревни к покосившейся деревянной постройке, в которой находились последние пятьдесят совхозных коров. Саша вместе со своей матерью управлялся со скотиной. Пацан, увидев призывника на сеновале, закричал еще истошней:
– Ей, Кузнец, тебя сегодня в армию забирают… В армию тебя забирают… Ты, Санька, слышил?
Двухметровый верзила, словно эта информация мальчишки его не касалась, спокойно продолжал дергать вилами сено из большого стога. Лишь после того, как школьник вручил ему в руки маленькую бумажку, Кузнецов несколько опешил. Ему не верилось, что этой осенью его заберут в армию. Об отсрочке от военной службы, правда, на неопределенный срок, Александру говорил сам районный военный комиссар. Майор отсрочку мотивировал тем, что пока не найдется отец призывника, его могут не взять в армию. Он оставался единственным ребенком у матери, к тому же, она очень часто болела. Женщина со слезами на глазах и с целой кипой всевозможных справок упрашивала офицера не брать сына в армию, хотя бы до появления мужа. Младший Кузнецов довольно часто плакал по отцу, свои слезы от матери скрывал. О странном исчезновении отца юноша узнал еще в профессионально-техническом училище, в котором учился без всякого желания. В итоге он его не закончил, несостоявшегося каменщика отчислили за неуспеваемость и за большой пропуск занятий.