Верзила до самого подъема не спал. Все переживал и перепроверял свое решение, от страшных мыслей иногда становилось дурно. Его сердце, как ему казалось, вот-вот остановится или вылетит из грудной клетки. Трещала и голова. Солдат то и дело поглядывал на свои командирские часы. До подъема оставалось около часа. На какие-то мгновения Александр заснул, заснул неожиданно для себя и для своей изболевшейся души. Во сне он увидел своих родителей, отца и мать. Сын лицо отца почему-то воспроизводил очень смутно, мать же видел отчетливо, словно живую. Видел каждую морщинку на ее красивом лице. Его только очень сильно поразили глаза женщины, они были очень грустными. Александр не мог понять странного поведения своей матушки, которая со слезами на глазах, улыбалась и приговаривала:
– Санечка, ты мой единственный… Задумку свою делай дальше… Это тебе волей Божьей предписано.... Иди дальше, ступай тверже… Бога нашего нельзя гневить… Иди дальше, моя кровинушка…
От пророческого сноведения Кузнецов проснулся и сильно вскрикнул, все его тело было влажным. На некоторое время он отключился от сего мира. Потом стал щупать руками свое лицо, словно проверяя наличие себя, как человека на этой земле. Затем резко опустил ноги на пол. Пришедшие ощущения свидетельствовали, что он лежит в военной форме на металлической сетке кровати и находится в небольшом спальном помещении. И это заставило его опять окунуться в мир земной жизни. Время неумолимо двигалось вперед. Что с ним произойдет дальше, что он будет делать сейчас или позже, он и сам не знал. До принятия окончательного решения оставалось тридцать минут, не больше и не меньше. Александр прекрасно одно лишь осознавал, что сейчас он владыка своей судьбы. Именно он, и никто другой, обязан был принять это очень важное решение. В эти полчаса цена его ставки была чрезмерно высока, просчет мог грозить жизненной катастрофой. Сейчас он очень боялся своей нерешительности, а может, даже и своей трусости. Если его желание дезертировать дойдет до офицеров, то ему несдобровать. Кузнецов опять посмотрел на часы, до команды дежурного по роте оставалось десять минут. Он быстро вскочил с кровати и также быстро покинул расположение роты…
Только через два часа открылись ворота контрольно-пропускного пункта части. Мотострелки покидали военный городок, покидали навсегда. Все те, кто шел в строю, прекрасно это знали и понимали. Кое-кто из офицеров украдкой смахивал слезы и не без причин. Из них никто и никогда уже больше не приведет с учений своих подчиненных на этот очень уютный клочок земли. Здесь уже никогда не будут раздаваться военные марши, от которых большинство местных немцев было без ума. Были и те из них, кто злорадствовал по поводу военной мощи страны Советов. Злопыхателей становилось все больше и больше, особенно в последнее время, когда было принято решение о выводе советских войск из Европы…