Начало Пути было не таким уж и трудным, разве что дождь усилился, да и ветер знобил так, что зубы стучали. Чем дальше он шел, тем прочнее в его голову закрадывалась мысль о том, чтобы повернуть обратно. Он подумал о доме, о Городе, о своей работе. И зачем ему сдался этот Путь? Ради чего он все это делает? Только теперь он начал понимать, что там ведь было не так уж и плохо… Дождь, хмарь и серость теперь казались ему лишь той нелепой причиной, по которой он решился уйти от весьма даже сносной жизни. Он испугался и посмотрел назад. Полпути, а может, и меньше, уже было пройдено, и его безумно тянуло назад. Однако он, сам не зная почему, развернулся и пошел вперед – навстречу ливню, ветру и тьме.
Он плакал, как мальчишка, закрываясь от ветра, молил бога, чтобы тот его пощадил, клял всех, кто приходил ему на ум, особенно того самого Человека, который подвиг его на эту безумную авантюру. Этому Пути не было конца. Он заблудился в непроглядной тьме, где все было враждебно к нему, и даже если он теперь решился бы повернуть назад, эту дорогу ему и в жизнь не найти. Скитаясь, все же он чувствовал, как становится сильнее. Дух его креп, и порой даже появлялась надежда. Плакать он разучился и привык к этой тьме, дождю, ветру и неизвестности. Жалость к самому себе со временем прошла, превратившись в стойкость. Он привык идти вперед, в небытие, и преодолевать шаг за шагом на пути к своей цели. Сколько времени он скитался во тьме, трудно было сказать. Год или пять лет, а может, и все десять, кто его знает? Но когда вдали забрезжил свет маяка, сердце его встрепенулось. Обессиленный, он собрал всю волю в кулак и рванул на этот тусклый свет. Он бежал, едва переставляя ослабленные ноги, и кричал. Он кричал от безысходности и от страха, что свет этот может оказаться лишь обманом и исчезнуть в этой проклятой пугающей тьме. Все же, по мере приближения, свет становился все ближе, разгоняя тьму вокруг и даже придавая немного тепла.
Когда он, наконец, достиг маяка, навстречу ему вышел Хранитель. Сгорбленный, но ражий старик с трубкой в зубах и скверным нравом.
– Где я? – спросил он.
Старик прыснул, достал изо рта трубку и сплюнул коричневой слюной.
– Все задают один и тот же вопрос. Ты в своем городе, где же еще?
– В своем городе… – проговорил он, не веря сказанному. – А где он, мой город?
– Вон за тем холмом, – указав трубкой на север, проговорил Хранитель и, намотав веревку через локоть, пошел прочь.
Он поблагодарил старика и отправился на север. Сердце его бешено колотилось, и он не решался оглянуться назад. Сколько всего было оставлено там… Он вспомнил город с его тучами и ветром, вспомнил свою работу и наставления родителей, вспомнил всех тех людей, их заботы и проблемы, вспомнил свой Путь и мужчину в желтом плаще. Миновав холм, он увидел город. Солнце едва только вставало из-за гор на востоке, но лучи его уже освещали некоторые кварталы. Он впервые видел солнце – такое яркое, такое теплое. Впервые земля была сухой, на деревьях слышалось пение птиц, а люди… Люди, гуляющие вокруг, были счастливы.