— Это же надо, — Татьяна Денисовна покачала головой. — Повезло тебе, Андрюша, такая семья! А имя какое замечательное — Олеся! У нас в молодости песня была: останься со мною, Олеся, как сказка… как… не помню… как песня. Ах, как бы я хотела тебя, Лесенька, послушать! А у нас только Андрюшина гитара.
— А давайте сюда вашу гитару, — сказала Леся, допивая чай.
— Ты умеешь? — удивился Андрей.
— Ха! — с довольной улыбкой сказала она.
* * *
Леся пробежалась пальцами по струнам, подкрутила колки, зажимая лады, прислушалась, сказала:
— Ага!
И запела глубоким грудным голосом, от которого у Андрея на руках встали дыбом волоски:
Я ухожу, бестрепетно и ясно,
Пытаюсь жизнь дожить, чтоб не было напрасно.
Это был прекрасный романс о человеке в конце жизненного пути, разочарованном, но не сдавшемся. Андрей чувствовал, как трогают маму слова песни. Она слушала, прижав к груди исхудавшие руки, со слезами на глазах, иногда поднося к губам платок и покашливая. Андрей чувствовал, что она переволновалась: столько впечатлений.
В игре страстей мы сердца стук не слышим,
Не ценим то, что нам дается свыше…
Через год, когда они с Лесей расстанутся, маме будет очень больно.
Леся допела последний куплет и сказала:
— Это из репертуара папы, его последний романс на сцене. Стихи мама написала, специально для него. А вот еще.
Я, как свеча, — таю? огонь и нежно та?ю,
Теку слезой, свой свет тебе даря.
Но я одна — потухну, догорая,
Твоя свеча, что ты спалил, любя.
В этой песне было что-то… личное. И Андрей не удивился, когда на вопрос мамы, Леся ответила, что написала этот романс сама. За окном стемнело. Они засобирались. Мама плакала, прощаясь, причитая, что ей так долго ждать следующей встречи. Андрей обещал, что завезет ее к Лесе после процедур. У Леси глаза тоже были на мокром месте — Андрей заметил это и почувствовал себя не в своей тарелке.
В машине Андрей взял Лесю за руку и пожал ее, сказав:
— Спасибо.
Она вскинула на него свой янтарный взгляд и кивнула.
— Вы понравились моей маме.
— Вы говорили, что ей нравились… все ваши девушки.
— Но не всем — она. Это было как тест: вот я, владелец кофе-бара, а вот моя мама — простая, необразованная, болезненная. Получишь меня — получишь мою маму в придачу, согласна, не побрезгуешь? Не все проходили испытание.
Андрей чуть не добавил: «Но мой взгляд, ты единственная, кто прошел».