Марк встретил ее вечером у подъезда — стоял возле машины, куря трубку. Она сразу отметила, что у него больные, запавшие глаза, трехдневная щетина и грязные волосы. Он последовал за ней, не спрашивая ее разрешения, лишь замешкался на пороге квартиры, но Леся молча прошла внутрь, оставив дверь открытой. Она принесла ему чистое полотенце, поставила чайник. Марк вышел из душа, замер у входа в кухню, прислонясь к косяку. Леся стояла под теплой водой, а все ее мысли были о его плечах, руках, губах. Он не дал ей заварить чай, отнес в постель, брал ее так нежно и трепетно, словно это был их последний раз. Это и был последний раз — Леся поняла это, когда он снова прошептал:
— Леся, Лесенка моя. Как же я без тебя? Видишь, не смог. Тебе же хорошо со мной, зачем же…?
Да, ей было хорошо. Тело ее отзывалось, как никогда прежде. Он был сзади, приподнимал ее над собой, подчиняя своему ритму, прижимая к себе, исступленно глядя ее грудь, живот и бедра. Прикасался губами к шее. Не целовал — обжигал дыханием, запускал пальцы ей в волосы — он любил ее каштановые локоны, всегда повторял, что у настоящей пианистки, кроме длинных пальцев, должны быть высокая грудь, тонкая талия и пышные кудри. Со стоном и вздохом опустился на кровать, увлекая Лесю за собой. Они лежали, тяжело дыша, и Марк произнес первые за вечер слова:
— Ты же, наверное, уже знаешь.
— Знаю, — она сделала паузу, чтобы он почувствовал, как ей больно.
Он не почувствовал:
— Я не видел тебя две недели, чуть не умер.
— Как Дарья?
— Тяжелый токсикоз. Неотлучно был с ней. Сегодня приехала теща, так я вырвался под предлогом репетиции, парни меня прикроют.
— Ты не спрашиваешь меня, откуда я узнала.
Марк пожал плечами:
— Ну, мало ли кто тебе мог сказать.
— Ты говорил, что между вами уже давно ничего нет.
— Не было. Но ты ведь знаешь Дашу…
— Не знаю. Мы не знакомы, знаем друг друга заочно.
Ее сарказм был «не замечен».
— Я хотел сказать… если у нее появляется какая-нибудь идея, это все! Это пипец тогда! Прости…
— Она тебя изнасиловала?
Марк хмыкнул:
— Почти. Я же говорю: ей втемяшилось в голову, что нам нужен ребенок…
— Многие женщины мечтают о ребенке, это нормально.
— Но не те, у кого… ты поняла. Как она будет о нем заботиться с ее зрением?
— У нее есть ты.
— Леся, пожалуйста! Ты же знаешь, что я этого не хочу. Я же мечтал о нашем с тобой ребенке. Я был в тот момент пьян, она застала меня врасплох. С пьяного дела… тоже не лучший момент для зачатия!
— Теперь уже поздно жалеть.
— Леся, Лесенка моя, — он наклонился к ее груди, поцеловал в одну, потом во вторую, — я же не смогу без тебя. Я каждую ночь вижу тебя во сне, боюсь Дашу назвать твоим именем. Я просил ее, умолял избавиться… она пригрозила разводом… я же не могу сейчас развестись, — он двинулся губами к животу, — Лесенка, ну прости… что ты со мной делаешь?