— Влез, куда не просили? И сам попался, да? Учти, Петровский, смотреть тебе в другую сторону. Лесю я тебе не отдам. Не уступлю, как тогда. Тогда, с Верой, я со всей искренностью уступил, так, поупрямствовал немного, больше от обиды — как же, девушка предпочла лучшего друга. Не было у меня к ней… чувств. Я рад, что ты меня простил. Все это было озорство: соперничество, драка та наша. Но сейчас убью по-настоящему, не сомневайся.
— Но как ты можешь быть уверен, что Леся…? Она ведь…
— Сложная? Не пара мне? Рядом с ней дурак дураком кажусь?
— Нет. Нет, — Костя, кажется, смутился. — Не так. Она… разбитая, вот какая. Как… Вера.
— А вот тут ты прав, Шерлок.
— Андрей, это точно не очередная твоя игра?
— Костя, мы только познакомились, я еще не думал ничего… такого, а когда напился, прямым текстом сообщил, что должен на ней жениться. Она подумала, я это насчет фиктивного. А я тогда уже докумекал: нужно брать, пока девушка свободна. Это чудо просто, что я успел. Помог… один, не к ночи будет помянут.
— Расскажи, — глядя серьезно над очками, попросил Костя. — Я должен знать.
Рассказ Андрея занял около часа. Он пытался донести до Кости свои ощущения, то разнообразие эмоций и переживаний, что «догнали» его далеко не в юном возрасте, но не мог — для такого требовалось быть поэтом или, на худой конец, парнем с хорошо подвешенным языком, таким, как Денис. А вот у них с Максимом с красочностью речи всегда было туго, у Маскима — еще хуже, Андрей хоть юморить умел. Однако главную мысль донести до Кости Андрей сумел, а тот ее уловил.
От откровений друга Петровский все больше мрачнел, а у Андрея в душе играло неуместное злорадство. Он понял, что это было, только когда Костя вышел из комнаты. Это была ревность. Андрей ревновал. Он был мало знаком с этим чувством. Даже их условный треугольник, он-Вера-Костя, настоящей ревности его не научил. То, что он испытывал теперь, напоминало ему о моментах, когда Маня начинала рассказывать, как скучает по маме. Это было нехорошее чувство, и Андрей искренне пожелал, чтобы Петровский поскорее избавился от своей повышенной симпатии к его невесте.
Он сидел, глядя на огонь в камине. Что она сейчас делает? Снизу доносился женский смех. Леся и Таня хорошо сдружились. Таня была легким, быстро располагающим к себе человеком. Лесе не помешала бы такая подруга. А вот Диана…
Легка на помине.
— Костя ушел? — Дианка повертела головой, вошла, оставив дверь открытой. — Чего вы так долго? Снова этот ваш клуб? Меня обсуждали?
— Нет, не тебя, — устало отозвался Андрей.
— Ага, конечно! Косточка, наверное, опять насчет меня предупреждал, да? Просил проявлять бдительность, — она села на подлокотник кресла Андрея, вполоборота к нему.