— Артём бил тебя?
— Мам, я так устала. Можно я сначала переоденусь?
— Конечно, конечно, моя девочка! А я чайник поставлю. Или ты хочешь кофе?
— Мне все равно, — пожала я плечами, закрывая за собой дверь.
Через полчаса я уже сидела, одетая в уютный спортивный костюм, заметно посвежевшая. Мама суетилась, нарезала колбасу, сыр. Я грела замёрзшие пальцы, обхватив чашку с кофе.
— Как же так могла случиться? Он что, перепил? Вроде был нормальный.
Пожав плечами, ответила:
— Не имею понятия.
Не буду же я говорить, что мой муж взбесился, узнав, что я досталась ему уже не невинной. Мама села напротив. Потрепала меня по щеке, успокаивающе улыбнулась.
— Бьет, значит, любит.
— Мам, тебя папа тоже бил?
Она вздохнула.
— Нет. Но лучше бы бил. Он проводил целые дни за своей писаниной
— И что, ты предпочла бы, чтобы он лупил тебя и насиловал?
Она нетерпеливо отмахнулась.
— Знаешь, Оль, Артём неплохой парень, любит тебя. Ну, случилось у него такое, мужик же — кто знает, какая шлея им под хвост попадёт? Будь поласковей, и он на тебя не будет зла держать.
Я вскочила, от возмущения щеки опалило жаром.
— Это он на меня зло держит? Да я его…
— Терпи, дочка. Бог терпел и нам велел. — Мама встала, поджала губы. Начала убирать со стола. — Синяки и шишки твои пройдут рано или поздно, все забудется. Артём — хороший парень, перспективный. Ты же слышала вчера — его отец собирается подарить ему целую клинику.
— Да мне то что?! Пусть хоть десять клиник, плевать. Я развожусь.
— Не смей. Не смей, Олька. Не будь дурой! Тебе ещё учиться и учиться, да и жить тебе негде — ты же не работаешь.
Хмыкнув, я обвела рукой кухню.
— А это разве не мой дом?
Мама кисло улыбнулась.
— Ты теперь замужняя женщина — вот и живи со своим мужем.
Просто вышла из кухни. Говорить было больше не о чем.
Достав дорожную сумку, я побросала необходимые вещи, документы. Попробую попроситься в общежитие при институте, а нет, так найду комнатушку подешевле, подработку, чтобы оплачивать проживание. Но уж точно не вернусь к Артёму.
Оля
Он подсел ко мне на одной из лекций. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, услышав его голос. Уже две недели я жила в комнате общежития у одной из своих подруг. Ходила на занятия, и от мужа не было ни слуху, ни духу. Мне было спокойно, и я позволила себе на время забыть о том, что произошло. Даже о том, что вышла замуж менее месяца назад.
— Привет, — голос Артёма был глух. Покосившись на него, заметила, как он закусил губу — признак того, что нервничает. Я, притворившись, что не слышу, продолжала записывать конспект. — Ты прости меня… — его ладонь накрыла мою руку.