— Убиралась, стелила постель…
— Ок, а почему ты, хм, обнаженная?
— Было так жарко, я устала, а потом заснула.
— Ну и прекрасно, Надия, теперь одевайся и ступай домой. — Девушка решительно покачала головой. — Что еще?
— Ты мне нужен, Нияз.
Я хотел рассмеяться, но в этот момент Надия ринулась ко мне, обхватила обеими руками, прижалась к груди.
— Что… — слова застряли где-то посередине горла. Изголодавшееся по женской ласке тело завибрировало в ответ на прикосновения ловких рук. Член напрягся, как пушка перед залпом. От беспомощности я стиснул зубы.
Она уже опустилась передо мной на колени, подняла мою дишдашу и орудовала, освобождая мою плоть от остатков одежды.
— Надия! — еще мог протестовать, но уже слабо.
Горячими губами девушка обволокла член, насаживаясь до самого основания. Надия постанывала, рьяно вращая языком, облизывая, всасывая, нацеловывая мой орган, прекрасно зная, как доставить мужчине подобное удовольствие. В голове уже разносился гул, по телу побежали мурашки — предвестники скорого оргазма. Надия поняла, что я вот-вот кончу — еще сильнее заработала ртом, причмокивая и постанывая. Мои руки сами собой опустились на плечи девушки, сжали изо всех сил, из глотки вырвался рык, и я выплеснулся, вздрагивая всем телом от удовольствия.
Оно быстро прошло, едва осознал, что произошло. Эта юная куртизанка, все время волочившаяся за мной, теперь уж точно не оставит в покое.
— Спокойной ночи, — глухим голосом сказал, одергивая дишдашу.
— Ты выгоняешь меня, господин?
— Да, — был груб, но по-другому она не понимала. — Я хочу остаться один. Иди.
Поднявшись на цыпочки, она приникла влажными губами к моей щеке:
— До завтра.
Я был зол. На нее, на себя, на законы этой страны. Уже предчувствовал, что наша с Надией связь, пусть и против моей воли, добром не кончится.
В сердцах стукнув кулаком по стене, отправился в душ. Хотелось смыть с себя присутствие этой женщины, следы ее губ, ее прикосновения.
Она так и не отстала от меня. Теперь я то и дело ловил на себе ее взгляды. Куда бы ни пошел, Надия всегда попадалась на пути, будто ненароком прикасалась ко мне, улыбаясь одними глазами. Конечно, не заметить это постороннему было невозможно, и уже спустя некоторое время я стал ловить на себе заинтересованные взгляды Заид-аль-Заки.
Когда он неожиданно вызвал меня к себе, я знал тому причину.
— Салям Аллейкум, Нияз, — он, дружелюбно улыбаясь, пригласил меня пройти и сесть напротив. Слуга уже нес поднос с чаем. — Расскажи мне, что ты думаешь о своей работе, что чувствуешь?
Я рассказывал и старался тянуть рассказ как можно дольше. Почему-то казалось, что вот-вот катарец упомянет Надию. Так оно и случилось.