– Пап! Ну наконец-то! – Ник спрыгнул с кровати и подбежал ко мне, обнял и поглядел мне в лицо.
Выглядел он немного бледным и осунувшимся, но в целом, все было в его внешнем облике, как и всегда… Может быть, правда, врачи ошиблись, а он был здоров? Ведь бывает, что ошибки встречаются или анализы перепутали… Жаль только, не в нашем случае, потому что Иван все перепроверил дважды, прежде чем сообщать мне о болезни сына.
– Когда мы поедем домой? Ты говорил, что я пробуду в клинике до утра. Я собираю вещи?
Наверное, нужно было взять с собой Ангелину и сделать ей пропуск заранее… Я тяжело вздохнул и поглядел в лицо Ника задумчивым взглядом. Он всегда четко улавливал перемену в моем настроении. И сейчас тоже.
– Мы никуда не поедем, сынок. По крайней мере не сегодня...
Он отшатнулся от меня.
– Что? – тихо переспросил Ник, вернулся к кровати и присел на ее край. – Почему?
– Врачи нашли у тебя серьезную патологию в организме. Тебе необходимо лечение...
Я совсем был не силен в детской психологии. И может быть, мне следовало не так резко все на него вываливать. Но иначе бы я и не смог. За несколько дней терапии и переливания крови ему должно было стать лучше, а врачам необходимо было провести операцию, чтобы узнать, сколько процентов здоровых клеток осталось в его костном мозге.
– Серьезное лечение? – тихо переспросил он. – То есть я могу умереть? А ваш с Эльвирой ребенок… Все еще даже хуже, чем я думал! – Ник поджал губы, а его глаза засверкали, и я увидел его слезы.
Господи, ну вот о чем он там только думал в своей маленькой головке? Какая Эльвира и другой ребенок, когда все мои мысли были заняты только им и его состоянием?
– Я понимаю, что часто меня не было рядом. Что я нарушал наши планы, но…
– И теперь все изменится, да? – перебил меня Ник. Он уже не скрывал своего отчаяния, а я снова ощутил, как сердце больно сжалось в груди. Кто бы знал, что так тяжело быть родителем.
Пока он был малышом, не было стольких проблем. Теперь же я не знал, какие подобрать слова, чтобы убедить его в том, что он мне не безразличен, а я его люблю. Почему он мне не верил? Почему думал, что было что-то важнее в моей жизни, чем он?
– Что-то изменится, да. Нам предстоит победить болезнь. И я буду рядом, только не нужно думать сразу о плохом, Ник...
Полночи я размышлял над тем, что скажу сыну, а по итогу не мог связать и двух слов и, наверное, в его глазах выглядел сейчас запрограммированным роботом. Если за пределами этих стен можно было манипулировать другими людьми за счет своей власти и денег, то на Ника это же совершенно не распространялось. Ему ничего этого от меня было не нужно. Он просто любил меня и хотел, как и все дети, чтобы его любили в ответ. Это были в первую очередь мои промахи и ошибки, почему он считал себя ненужным и одиноким ребенком.