Крым загипнотизировал меня ещё в первый туда приезд, в тринадцать лет - за полгода до апрельского пленума КПСС, начавшего перестройку страны СССР, в которой я родился и которой принадлежал тогда Крым. Первые сигареты, пиво, и почти обнажённые недосягаемые тогда девушки неземной красоты, и широкоэкранный просмотр фильма Вима Вендерса "Париж-Техас". С тех пор я всегда хотел быть здесь, забив на Москву и вообще на все места в мире, где нету моря и тут же, рядышком, гор.
А теперь, в якобы новом христианском тысячелетии, на оборудованной многочисленными электрическими огнями, пальмами и барами набережной, Ялта гремела десятками дискотек. Вечерняя прохлада придавала сил как следует побеситься, подёргаться в шаманском экстазе под что-нибудь типа "Продиджи", "Воплей Видоплясова" или "Аукцыона". Накуриться анаши по самые бронхи, да напиться крепкого алкоголя, предавшись размышлениям о войне, искусстве и любви.
Вместе с тобой, моя любимая, всегда было интересно занырнуть глубоко за границу между органикой и неорганикой, чтоб зачерпнуть оттудова гигантскую порцию щедрости и бесстрашия. Особенно круто это было делать в Ялте, где прошла последняя конференция по разделу мира между одним нашим упырём и двумя забугорными соглашателями, сдавшими общечеловеческие ценности за благо своих отдельных наций. Но могло быть и хуже - хорошо, что Черчилль постоянно бухал, а Рузвельт вообще думал об атомных бомбах, одной или двух. Упырю в Ялте хотели недавно поставить памятник, перед Ливадийским паласом, где они заседали, тогда, в сорок пятом - да побоялись, видать, мнения крымско-татарского народа, с которым упырь жестоко обошёлся за миф о белом коне, подаренном Гитлеру. Мы с тобой, любимая, такой памятник быстренько бы угандошили каким-нибудь варварским способом - чисто из анархических медийных установок. В наши тёмные времена здравый смысл присутствует, похоже, только в спонтанном насилии над общественным сознанием цивилизации алчных параноидальных олигофренов.
Мы дружно покурили в леске у дискотеки "Лимпопо" здоровенную папиросину с местными шишками-убийцами. Ты пустила мне свой фирменный "паровоз", и мы быстро пошли куда-нибудь в общественное место, побухать и поглазеть на род человеческий. Только не в "Лимпопо", оно нас уже порядком подзаебало. Пришли, и засели на веранде под открытым звёздным небом какого-то ночного клуба. На сцене начиналось шоу - мужской стриптиз.
- Мистер Экстаз и мистер Мускул! - провозгласил со сцены мужик в пиджаке, после чего шатающейся походкой скрылся за шторой. Взвыла "АББА" в даб-трансовой версии. Мы пригубили текилы, полируя анашу.