Лиафорн снова поймал себя на том, что задремал, и сердито покачал головой. Если он надеялся покинуть эту пещеру живым, он должен бодрствовать, пока Голдрим, или Талл, или Джеки не придут в одиночку, чтобы проверить заложников или задать контрольные вопросы одному из них. Он должен бодрствовать и быть готовым к возможности устроить засаду, одолеть охрану, достать ружье и изменить шансы. Для этого ему пришлось бодрствовать. Заснуть - значит проснуться мертвым. Думая об этом, лейтенант Джо Липхорн заснул.
Сон Лиафорна не имел ничего общего с пещерой, похищением людей, Голдримом или Хостином Цо. Это было связано с зимой и с наказанием, и мотивировалось холодом камня под его боком и болью в бедре. Несмотря на его истощение, этот дискомфорт продолжал возвращать его в сознание и, наконец, в голос, который говорил:
"Все в порядке. Разбуди его."
На мгновение слова были не чем иным, как непонятной частью хаотического сна. А потом Лиафорн проснулся.
«Не будем терять время зря», - говорил голос, и это был голос Голдрима. «Мне нужен тот, кого зовут Саймонс». Прошла паническая секунда, прежде чем Лиафорн понял, что Голдрим стоит у двери клетки, и слова были адресованы не ему.
"Ты Саймонс?" - спросил Голдримс. Голос был громким, и слова эхом разносились по пещере. "Вставай. Мне нужно знать дату твоего рождения и то, что твоя жена подарила тебе на последний день рождения ».
Лиафорн слышал голос Саймонса, но не слышал его ответа.
«Третье мая и что? Третье мая и свитер. Хорошо."
«Ты собираешься нас отпустить?» Это был голос Теодоры Адамс, но теперь она вышла из-за угла и скрылась из поля зрения Лиафорна.
«Конечно, - сказал Голдримс. «Когда мы получаем то, о чем просим, ты свободна, как птица». Голос звучал весело.
Она спросила. - «Что ты сделал с Беном?»
Голдрим ничего не сказал. Лиафорн мог видеть его спину и правый профиль, вырисовывающиеся на фоне отраженного света фонаря. Далеко позади него, на краю темноты, стоял Джон Талл. Фонарь блеснул на дробовике, который Тулл небрежно держал рядом. Тень превратила его изуродованное лицо в форму горгульи. Но Лиафорн видел, что Талл ухмыляется. Он также видел, что у засады нет никаких шансов.
«Что я сделал с Беном?» - спросил Голдрим. Он резко двинулся к воротам клетки, и раздался щелчок открывающегося замка. Гольдрим исчез внутри. «Что я сделал с Беном?» - снова спросил он. Голос был теперь яростным, и раздался внезапный резкий звук нанесенного удара. Рядом с ним в темноте Лиафорн услышал резкий вдох с того места, где стоял отец Цо, и приглушенный крик женщины Адамс.